Проклятье
Шрифт:
Глядя мимо неё, он стащил очки и повертел их за дужку. Стёкла отбрасывали на столешницу круглые жёлтые блики.
— Он решил, что чей-нибудь ребёнок гуляет. Походил вокруг, поискал. Никого не нашёл. Снова занимается своими делами, и снова голос: «А я тебя всё равно вижу». Он уже испугался слегка, крикнул в темноту, поругался, обошёл всё вокруг метров на тридцать. Вроде тихо везде. Вернулся к машине, и снова голос: «Я тебя вижу». Он струхнул окончательно, прыгнул в машину, по газам дал и уехал к чёртовой матери, даже гараж не закрыл.
Зашумел чайник, и Маша обернулась,
— Ехал, пока не успокоился. Был уже на трассе, но остановил машину, решил выйти подышать воздухом. Выходит, и тут снова голос: «Я тебя вижу».
Маше, слышавшей истории и похуже, стало жутко, по спине пробежались мурашки. Остановившийся взгляд Мифа казался пластиковым.
— Ничего не хочешь спросить?
Она сидела, сложив руки на столе, как примерная школьница.
— Хочу. Какого демона этот человек потащился ночью на дачу?
Взгляд Мифа наконец стал осмысленным. Он надел очки. Мигнула лампочка под потолком, и стало слышно, как где-то рядом стучит по рельсам поезд.
— Потому что самоуверенный идиот. Потому что ему интересно стало, видите ли. Думал, что его не коснётся, потому что он особенный. И я такой же. Полгода бегаю от девчонки-третьекурсницы, а она всё: «Я тебя вижу, я тебя вижу». И достаёт же в другом городе, в другой стране достанет. А что скажешь, девчонка, которая запросто вызывает к себе любую сущность — это не интересно? Да здесь на докторскую диссертацию материала наберётся. Жаль только, что жизнь дороже.
Маша сжалась на табуретке, руки втянула в куцые рукава форменной куртки.
— А что с тем человеком стало?
— В психушке. Сущность мы от него быстро отцепили, а детский голос он до сих пор слышит.
Миф поднялся и подошёл к окну. Его лицо больше не было лицом смертельно больного. Может, помогли лекарства и отдых. А может, Мифу стало легче в чистом доме. Маша налила кипятка из чайника в кружку со сколотой ручкой. Отпила, морщась. Вода была сладковатой на вкус.
— А ты жалостливая, — сказал Миф, нервно потирая руки, словно замёрз. В его устах это звучало вовсе не комплиментом. — Я знаю про Алекса, я думал, ты его сразу попытаешься проклясть. Парень в тебя влюблён, как идиот. Ты его пожалела, выходит.
Маша долго сопоставляла факты друг с другом.
— Откуда вы всё знаете?
— Просто. Он мне сам обо всём рассказал, мы давние знакомые с его матерью. А телефонный номер и правда раньше был мой, потом я отдал его Алексу.
Просто отлично — какой же непрошибаемой дурой она выглядела, когда просила у Алекса достать адрес Мифа. Как он стонал, что это муторно и долго. Неплохие актёрские способности.
— Миф, если всё так, что нам делать? С этим вообще можно что-то сделать?
«Пока я не попала в психушку, а вы — на кладбище», — добавила она в мыслях.
Он спрятал глаза. Может, и не нарочно, но Маша видела, как Миф отворачивается, сжимая пальцами виски.
— Собственно, всё, что мы можем попытаться сделать — лишить тебя этого дара и понадеяться, что тогда проклятье
Он всё равно был не такой, как обычно. Маша изо всех сил старалась не замечать этого, но оно лезло в глаза: и наигранные жесты, и взгляд в сторону.
— На тебя зацепилось уже несколько сущностей, троих ты забрала сама, ещё одно — которое на кладбище. Все довольно сильные. Отсюда до них слишком далеко. Если они потянутся за тобой, у тебя просто кончатся силы. Если уж и так не получится уничтожить проклятье, тогда я не знаю. Это уже как ковровая бомбардировка, понимаешь? Демоны побери, откуда ты вообще взялась на мою голову!
— Хорошо. Давайте попробуем так, — сказала Маша, пытаясь скрыть дрожь в руках. В кружке плескалась вода. На стол выбежал матёрый рыжий таракан, поводил усами и шмыгнул обратно в щель между столешницей и стеной.
«Чистое место», — подумала она почти что с ужасом. — «Здесь нет даже намёка на какую-нибудь сущность».
— А это надолго? Пару дней хватит?
— Откуда я знаю, — огрызнулся Миф. — Сколько понадобится. Я запру дверь снаружи. В доме никто не живёт, справа — стройка, слева — промышленный склад. Окна ты, конечно, можешь разбить, но прыгать не советую. Пятый этаж всё-таки. Расшибёшься, двор глухой, никто не поможет.
Он говорил, глядя в сторону. Маша молчала, а тревога внутри всё росла. Наконец она не выдержала.
— Зачем? Я же сказала — давайте попробуем. Это значит, что я не убегу. Я не хочу, чтобы меня запирали!
— А придётся. Если ты, к примеру, запаникуешь, будешь не в себе?
Голос Мифа звучал фальшиво, как сладкое сюсюканье с младенцем. Маша тряхнула головой.
— Когда вы придёте?
— Через два дня. За два дня они точно сюда не доберутся. Если всё получится — отцеплю их от тебя, и всё. А если будет нужно, уйду снова. Увидим.
Она проглотила слюну, тягучую, сладкую, как ржавая вода.
— Другого выхода всё равно нет?
Миф отлип от подоконника.
— Так, я пойду в магазин, куплю какой-нибудь еды. А ты спать ложись что ли.
На третий день он не пришёл. Маша всё время просидела у окна, но это было бессмысленно. Миф ей не соврал хоть в этом — двор был глухим, за всё время она ни разу не наблюдала, чтобы там проходили люди или хоть бежала собака. Птицы чёрными крестами зависали в небе, но птицы — это совсем не то.
Она рассчитывала продукты на два дня, свято уверенная в том, что Миф вернётся. На третий стало нечего есть. В шкафчике над плитой Маша нашла жестяную банку, на донышке которой была греча вперемешку с мёртвыми маленькими жучками. Она выбрала жучков и высыпала крупу в кастрюлю, залила всё это ржавой водой.
Соли не нашлось, но сошло и так. К вечеру она поняла: Миф так часто обманывал её, что обмануть ещё раз не составило бы труда.
На четвёртый день из квартиры пропали все тараканы. Раньше они были повсюду. Маша заходила на кухню — и из-под её ног в разные стороны разбегались рыжие твари. Она шла обратно в комнату, и видела ещё троих — на стене возле кровати. Они бежали от неё нехотя, будто выполняя давно осточертевший ритуал.