Проклятие дома Грезецких. Расследования механического сыщика
Шрифт:
– И как там Кротовихина?
– Полагаю, что плохо. Она активнейшим образом источает из себя носовую слизь и слезную жидкость. Понаблюдав за ней, я пришла к выводу, что данные процессы вызваны не химическим, физическим или аллергическим воздействием, а ее огорчением. Также отмечу, что выделение жидкостей она приостанавливала лишь на время яростных криков, в которых неизменно требовала от дежурного агента немедленного предоставления ей Парослава Симеоновича.
– Господи, бедный шеф, мне его жалко. – Я покачал головой и принялся проглядывать принесенную напарницей папку.
– О, за
– Ты сделала что? – Папка выпала из моих рук.
Ариадна наклонила голову.
– Что вы на меня так странно смотрите? Виктор, у женщины случилась беда. А вы как раз попросили меня вести себя более… По-людски. Вот я посчитала, что помощь ей будет поступком весьма… Человечным. – Ариадна со щелчком улыбнулась. – Я же поступила корректно? Верно?
Я смерил напарницу обжигающим взглядом. Та лишь пощелкала веками в ответ.
– Ну спасибо, Ариадна. – Взявшись за голову, я нервно покосился на дверь, но ничего, кроме как кивнуть напарнице, мне уже не оставалось.
– Всегда пожалуйста, Виктор, все для вас. – Механизм очаровательно улыбнулся и открыл дверь кабинета, вызывая пострадавшую.
Госпожа Кротовихина вошла. Вернее, первой вошла даже не она. Первой в кабинете появилась ее шляпа. Ошеломительно огромная, украшенная фиалками и пунцовыми розанами, ветвями папоротника и ежевики, чучелами попугаев и вальдшнепов, шляпа производила настолько сильное впечатление, что, даже выгляни из этого райского сада сам змей искуситель, я бы, пожалуй, воспринял это как должное.
На секунду замерев, чтобы побороть застрявшие в дверном проеме поля, госпожа Галатея Харитоновна Кротовихина, шурша чудовищно безвкусным платьем и хлюпая носом, прошла в кабинет и тяжело села в кресло, не переставая при этом нервно комкать в руках респиратор из самой нежной розовой замши.
Купчихе было лет сорок. Рыжеволосая, полноватая, она обладала весьма симпатичным лицом, сейчас, впрочем, совершенно испорченным слезами.
Вошедший следом за ней мужчина, в отличие от Кротовихиной, напротив, был весьма спокоен и на заплаканную промышленницу смотрел с плохо скрываемым раздражением. Его тонкие пальцы сжимали изящную легкую тросточку. Строгий костюм-тройка, сшитый по самой последней моде, был безупречен и дополнен идеально подобранным шейным платком, заколотым булавкой с небольшим алмазом.
– Полозов, Орест Генрихович. Управляющий паровым консервным заводом госпожи Кротовихиной, – представился он.
И по его манере держаться, и по тому, что он представился первым, было ясно, что этих двоих связывают не только рабочие, но и дружественные отношения.
Я кивнул ему. Завод был мне известен. Богатой промышленнице принадлежало множество всевозможных предприятий по всему городу и в его окрестностях. Скотобойни и кожевенные мастерские, жироварни и фабрики, производящие смазочное костное масло. Однако самые большие прибыли ей приносил именно гигантский консервный рыбзавод в стоящем неподалеку от столицы Искрорецке.
Галатея Харитоновна меж тем молчала. Вытащив кружевной платок
– Извините, все путается в голове, – наконец, неожиданно тихо произнесла промышленница. – То, что произошло, просто ужасно, но я совсем не знаю, с чего мне начать…
Я не торопил ее. Поведение промышленницы мне не нравилось все больше – создавалось впечатление, что на этот раз у нее и правда случилось что-то серьезное.
Налив воды из графина, я предложил ее даме. Галатея Харитоновна благодарно кивнула.
– Когда не знаете, с чего начать, стоит начинать с самого начала, верно? – мягко спросил я. – Так с чего все началось?
– С чего все началось? – Галатея Харитоновна задумалась, но затем вдруг резко кивнула сама себе. – С ворон. Все началось с ворон.
При этих словах управляющий Кротовихиной тяжело простонал и попытался прикрыть лицо ладонью, но промышленница уже начала говорить:
– То, что меня постигнет несчастье, я знала еще неделю назад. Первый знак появился тогда. Поутру я вышла из своего особняка и увидела каркающих на крыше ворон. Каждый знает, что ворона на крыше дома – это к горю. Но в то утро ворон было ровно тринадцать штук.
– Господи, ну Галатея Харитоновна, опять вы за свое. – На лице управляющего отразилось страдание. – Ну мы же вместе там были. Я трижды их считал. Одиннадцать их было, ворон этих. И, кажется, две из них вовсе были галки.
Галатея Харитоновна мигом стерла слезы и удостоила мужчину тяжелого взгляда.
– Тринадцать их было, я сказала. Итак, тринадцать ворон посетили мой дом. А следующий темный знак последовал через три дня. Служанка услышала посреди ночи страшные потусторонние стоны в подвале. Бедная девушка отважилась открыть дверь. Заглянув туда, она тут же рухнула без чувств, ибо увидела там окровавленный призрак в белых одеждах.
Управляющий застонал вновь:
– Галатея Харитоновна, да какой призрак? Я же сколько твержу – Жоржик ваш это был. Поди, опять впотьмах в погреб полез за мадерой да с лестницы и навернулся. Оттуда и стоны. А на ночном халате вино было, он же как не в себя его глушит.
На щеках купчихи выступили багровые пятна. Глаза сверкнули. Орест Генрихович замолк, и Галатея Харитоновна продолжила:
– Вы сами понимаете, что творилось у меня на душе после этих знамений. А еще через день случилось самое ужасное. Мой Жоржик пропал.
«И слава богу», – пронеслось в голове.
Ариадна же, со щелчком улыбнувшись, посмотрела сперва на меня, а затем на Галатею Харитоновну, после чего заговорила, опережая меня:
– Мы сейчас заняты несколькими крайне важными расследованиями, однако, без сомнения, мы обязуемся помочь вам в поисках пропавшего. Ведь это будет крайне человечным поступком! Итак, как он исчез?
Промышленница с благодарностью посмотрела на сыскную машину и принялась рассказывать:
– Три дня назад мы с Жоржиком были на моем рыбзаводе в Искрорецке. Там мы сильно повздорили. Когда в конторе работа закончилась, я уехала домой, а он отправился к своим братьям на ужин. Они в версте всего от завода живут. И все, как он из их усадьбы ушел вечером, так его больше никто и не видел.