Проклятие Матери гор

Ростислав

– Очень интересно было бы побывать здесь тогда, когда всё это еще жило, – проговорил Грогар, стараясь не смотреть вниз. – Сочетание демонизма с эротикой. Страх и возбуждение. Надо бы взять этот прием на вооружение.

Он принялся заглядывать во все комнаты, но не нашел там ничего интересного. В основном спальни, где присутствовал все тот же чувственный антураж, основательно подпорченный древесным жуком. Еще обнаружились пыльные кабинеты и одна библиотека, в которой царил невообразимый бардак.

– И здесь кто-то был и что-то искал, – задумчиво произнес Грогар, глядя на кучу сваленных книг.

Осмотрев каждую комнату, ярл по одной

из четырех лестниц поднялся на третий этаж и очутился в коридоре, что полукругом примыкал к единственному помещению, в которое вело два входа. Одна двустворчатая дверь была заперта изнутри, другая нет, и Грогар поспешил зайти.

Внутри оказалось гораздо светлее, и свет – такой же холодный – исходил откуда-то сверху. Грогар поднял голову, но увидел лишь высокий сводчатый потолок, изукрашенный сценами из «Пиршества дураков» – легендарного сочинения, приписываемого королю Георгу Сумасбродному, подарившему Форнолду целых тридцать сыновей и не меньшее количество бастардов, свары которых привели к войне за престол, закончившейся отделением от королевства герцогств Вууденрох и Пагорг.

Вдоль стен помещения были развешены бордовые занавеси с вышитыми цветками. Грогар сразу же догадался, что это – миниатюрная копия лабиринта. Он бросился вперед, раздвигая тяжелые портьеры. Пару минут ярл отчаянно барахтался в них, пока наконец не достиг цели.

В центре комнаты, все убранство которой дышало свежестью, напротив окна с наглухо запертыми ставнями, стояла широкая кровать без балдахина, как будто хозяин хотел, чтобы его любовницы видели то бесстыдство, коим мог похвастать потолок. На ней лежала на спине, раскинув руки, Лилия, – девочка безмятежно спала. Неподалеку, в центре пентаграммы, нарисованной красной краской – а может, и кровью, – стоял на коленях обнаженный по пояс Виктор. В руках он держал инкрустированный драгоценными камнями кинжал с причудливо изогнутым лезвием. Колдун что-то бормотал, делая в воздухе странные пассы, и не сразу отреагировал на приход Грогара: до того был погружен в мистический транс. Но когда ярл, выпутываясь из вороха занавесей, с проклятьем споткнулся, колдун обернулся и метнул на нежданного гостя недоброжелательный взгляд.

– Ну вот и я! – выпалил Грогар первую пришедшую на ум фразу, разрывая тягостную тишину и с опаской поглядывая на девочку.

Виктор сухо рассмеялся, издав какой-то затхлый, неживой звук.

– Ты все-таки… дошел, – произнес он. – Что ж, это хорошо. Ты… не помешаешь.

– Помешаешь чему? – настороженно спросил Грогар.

– Сегодня полнолуние. Замечательная ночь, знаковая. Сегодня я попытаюсь… вновь. – Виктор поднял печальные глаза. – Когда-нибудь у меня получится, – сказал он. – И, может статься, это произойдет сегодня.

Грогар молчал, напряженно ожидая продолжения. Но хозяин замка не спешил откровенничать – он задумчиво уставился на пентаграмму, будто решая, что же делать дальше.

– Ну и? – не вытерпел Грогар. – Зачем же тебе я?..

Он хотел еще спросить о Лилии, но не успел: Виктор внезапно выпрямился и со страстью сказал:

– Я реален! Ведь так? Ты же видишь меня? Ты веришь, что я из плоти и крови?

Грогар открыл было рот, намереваясь возразить, но колдун властным жестом велел ему замолчать.

– При жизни я был никчемным ничтожеством, – продолжил он. – Но она… она одарила меня могуществом. Она предупреждала меня, что я слишком слаб и мелок, и понадобятся годы, чтобы в полной мере овладеть искусством. Она показала мне великие чудеса. Ты

видел, во что превратился лабиринт? Это ее рук дело. А потом она ушла, сказав на прощанье: «Так надо!». Все эти годы я постепенно, шаг за шагом, вникал в тот дар, которым мне посчастливилось овладеть. Да, это правда, я никогда не был колдуном, но сейчас я могу колдовать, и ты это знаешь. Твой слуга наверняка рассказал тебе, как я похитил ее.

– Да, – мрачно ответил Грогар.

– Но единственная вещь мне неподвластна – настоящая плоть и кровь. Слышишь? Настоящая! На самом деле я – полуночное существо, призрак, как сказал бы ты. Я пребываю на границе меж двух миров – бытия и небытия. Мне нужно тело! И тогда я стану поистине велик! Я воскресну и покину эту проклятую долину. У моих ног будет весь мир!

– Вот оно что, – пробормотал Грогар. – Кажется, я понимаю, о чем ты…

– Да! – крайне возбужденно воскликнул Виктор. Удивительно, как в таком бледном, изящном юношеском теле мог кипеть такой огонь. – Ты правильно понял. Этой ночью ты станешь свидетелем обряда. Твоя вера в меня, твоя преданность этому ребенку, любовь отцовская или братская, – тут колдун попытался сочувственно улыбнуться, – всё это поможет мне. Юное дитя с чистой, незамутненной никакими пагубными страстями душой, и ты – сначала, признаюсь, я и правда хотел погубить тебя. Но ты выбрался, и это дополнительный плюс. Преодолел все препятствия. Ты поможешь мне. До сих пор я делал все один…

– Так это твоих рук дело? – спросил Грогар, указав рукой вниз. – Те несчастные в зале?

– Да, – нервно усмехнувшись, подтвердил Виктор. – Мои неудачные опыты… А все потому, что каждый из них был грязен! Их души были пропитаны нечистыми помыслами: похотью, алчностью, властолюбием!.. Но она, – указал он на Лилию, – она, я надеюсь, чиста.

– И что ты собираешься делать?

– Ты и правда хочешь знать это?

– Да.

– Я собираюсь… выпотрошить ее… сложить внутренности в центре знака Духа и в кульминационный момент… съесть… ее сердце.

Ничто в жизни так не ошеломляло Грогара, как только что услышанное.

– Ты… да ты безумен!

– Ее сердце, кишки – это… это переход духа в материю… это слияние душ… это энергия…

– О боги! – вскричал Грогар. – Она ведь еще ребенок! Да сам Безглазый вряд ли додумался бы до такой мерзости!

– Безглазый – это тупая и безмозглая скотина! Он думает только, как бы напакостить людям! Шкодливый мальчишка, вот кто твой Безглазый! Но она – Ассоль – есть богиня, с которой я – заметь! – имел честь быть вместе на протяжении года и делить с нею ложе. Она и только она – истинное воплощение мудрости, зла и добра! Ассоль учила меня, что магия невозможна без сильнейшего, катастрофического потрясения. Чтобы захотеть что-либо, нужно приложить нечеловеческие усилия, обряд должен ужасать, он должен разрушать всё, до основания! Хватит разговоров! Я начинаю.

И тут Грогар, ослепленный нахлынувшей яростью, кинулся на злодея, но, не добежав до него совсем чуть-чуть, был отброшен чем-то вроде воздушной волны: Виктор, почти не глядя, выбросил в его сторону руку с раскрытой ладонью. Ярл перекатился несколько раз и замер у занавесей. Приходя в себя, он с ужасом смотрел, как колдун, точно змея, приближается к ложу, к ничего не подозревающей девочке.

– Нет! – крикнул ярл, лихорадочно соображая, как помешать Виктору. – Постой! – Но колдун не обращал на него никакого внимания. – Что же делать, что же делать? Надо отвлечь его… книга! А как же книга?!