Проклятие Пифоса
Шрифт:
Палуба завибрировала — заработали двигатели «Калидоры».
— Полный вперед, — объявил Камн. — Координаты заданы.
— Хорошо, — повторил Аттик. — А теперь, братья, покончим с этим омерзительным кораблем.
Железные Руки направили оружие на консоли, экраны, когитаторы и управляющие системы боевой баржи. За считанные секунды на мостике воцарился хаос. Более ничто не могло изменить судьбу «Калидоры».
— Чувствуете, братья? — спросил Аттик, спускаясь с развороченной кафедры. — Чувствуете тишь за вибрациями двигателей? Это смерть. Корабль уже мертв, и наш враг знает это.
Дети Императора больше ничего не могли сделать, чтобы отвратить неизбежное. Но они
Мощный пробивной заряд буквально испарил металл, перегородивший одну из главных корабельных артерий, ведущих к мостику. Взрыв произошел прямо позади Железных Рук — словно солнечная вспышка озарила проход. Волна испепеляющего жара окатила замыкающих воинов. Они повалились на изуродованную палубу в своих доспехах, моментально превратившихся в почерневшие обугленные саркофаги. Гальба находился в передних рядах, но даже там ударная волна швырнула его в стену. Линзы шлема замигали предупреждающими рунами. Он двинулся дальше, но чувствовал, как приводы доспеха сбоят, тормозя его. На ходу сержант услышал ругань Векта. Им снова пришлось бросить позади тела павших братьев, чьи прогеноидные железы уже никогда не вернуть.
Рев взрыва стих. Его сменил топот сапог. Армия бросилась в погоню.
Инстинкт настойчиво требовал остановиться и сражаться. Но в воксе раздался голос Аттика:
— Нет нужды бороться. Предатели уже проиграли. Они уже мертвы. Унизим же их, оставив в живых.
Железные Руки беспрекословно повиновались и побежали. Теперь Гальба понял, что они бежали к победе. Обреченные толпы Детей Императора тщетно гнались за ними по пятам, еще не подозревая о карающем мече, нависшем над их шеями.
Воины X легиона погрузились в торпеды. Двигатели вспыхнули и вытолкнули абордажные снаряды из плоти «Калидоры». Сквозь зияющие дыры в пустоту вырвался корабельный воздух, унося с собой вражеских легионеров, пока не опустились переборки, изолировавшие пробоины в корпусе. Предателям на борту боевой баржи осталось жить на минуту дольше.
Но не более того.
Из удаляющейся абордажной торпеды Аттик наблюдал за обреченной баржей. Отбытие проходило медленно. Двигатели торпед не предназначались для высокоскоростного маневрирования. Их задачей было вывести снаряды к точке сбора, только и всего. Торпеды не могли совершать маневры уклонения и потому были уязвимы для орудий «Калидоры» — особенно теперь, когда их присутствие больше не было тайной. На «Калидоре» стояли сотни пушек, турелей и ракетных установок, да и большая часть экипажа осталась жива. Корабль понес лишь умеренный урон. Дети Императора запросто могли изничтожить разом все торпеды, стерев их, словно назойливое пятно, с совершенного полотна пустоты.
Но в первые секунды отступления с «Калидоры» за Железными Руками еще сохранялся эффект неожиданности. Они посеяли беспорядок на барже. Враг силился вернуть себе контроль. Но когда все карты вскрылись, Железные Руки больше не заботили Детей Императора.
Их заботил только Креон.
«Калидора» приближалась к планетоиду, своим светом разгоняя его тьму. Она шла прямо на него, и изменить курс было невозможно. Все орудия боевой баржи разом открыли огонь по Креону. Пушки молотили по ледяной коре планетоида магмовыми боеголовками — последний вызов неизбежности, попытка хотя бы
Тогда Дети Императора запустили циклонные торпеды — поступок настоящих безумцев. «О чем они только думают? — размышлял Аттик. — Неужто они вообразили, что планетоид рассыплется прямо перед ними и „Калидора“ спокойно проплывет сквозь облако пыли? Неужели они настолько тронулись умом?»
Впрочем, неважно, что у них на уме. В этот момент только его действия имели значение. Все, что сейчас происходило, было результатом его воли, и ничто уже не могло изменить вынесенный им приговор. «Калидора» хлестала по Креону разрушительными плетьми, на деле лишь разжигая пламя ада, в который стремительно летела.
Нос «Калидоры» нацелили прямо в центр планетоида. Под яростной бомбардировкой поверхность Креона начала плавиться. Эпицентр разрушительного урагана раскалился добела — жуткий глаз, раскрывшийся в камне.
Волна жара расходилась все дальше, образуя бурлящий водоворот разжиженной скалистой породы диаметром в сотни километров. Планетоид охватили конвульсии. Мертвый мир холода и тьмы кричал, озаренный болью. После миллиардов лет покоя Креон начал пробуждаться. Фонтаны лавы взметнулись, приветствуя «Калидору». Корабль не тормозил и не отклонялся от курса, словно сама воля Аттика вела его прямо в разгорающееся огненное сердце небесного скитальца. Наконец боевая баржа нырнула носом в ослепительное свечение.
«Калидора» разгонялась до самого столкновения с Креоном — надменная фиолетовая слеза, сгинувшая в адском пламени. В следующее мгновение плазма вырвалась из ядер реакторов. Ярчайшая вспышка залила пустоту светом дня. Ударная волна охватила Креон и расколола планетоид надвое. Половины поплыли прочь друг от друга, отброшенные разрушительной яростью обратно в ледяную ночь.
— Совершенство, — прошептал Аттик.
Глава 7
ДУХ ВРЕМЕНИ. ЗАБРОШЕННЫЙ ЗАЛ. ОДИНОЧЕСТВО СТРАНСТВИЙ
— У нас осталось еще полно мин, — сказал Даррас.
— А у них полно кораблей, — возразил Гальба. Аттик возвышался над ними, стоя за командной кафедрой «Веритас феррум». Чистые обезличенные своды мостика успокаивали после изощренных извращений «Калидоры». Эрефрен, которую снова вызвали из покоев ее астропатического хора, стояла чуть позади капитана.
— Госпожа? — обратился к ней Аттик.
Эрефрен покачала головой.
— Прошу прощения, капитан. Ясность моих видений напрямую зависит от близости к аномалии. Я могу говорить о размере флота, который видела до путешествия сюда. Но сколько кораблей сейчас сюда направляется… — женщина подняла левую руку ладонью вверх, словно показывая, что знание ускользает от нее. — Этого я сказать не в силах.
— Но что-то приближается.
— Об этом свидетельствуют возмущения варпа.
— Сколько у нас времени?
— Боюсь, капитан, на это у меня тоже нет ответа.
— Брат-капитан, — разом начали Гальба и Даррас.
Аттик поднял руку.
— Вы оба правы, — сказал он сержантам. Холодное металлическое лицо сначала повернулось к Даррасу. — Не думайте, будто мне плевать на наше стратегическое преимущество здесь. Я знаю, эта победа лишь разожгла нашу жажду мести. Но у всего есть пределы. Нам не нравится смотреть в глаза правде, но будь иначе, мы бы восторжествовали на Исстване V. Так что мы покинем эту систему.