Проклятие Пифоса

Аннандейл Дэвид

Гальба присоединился к нему рядом с «Несгибаемым».

— Ну как?

Даррас коротко усмехнулся.

— Спрашиваю их, кто они такие — твердят, что паломники. Паломники откуда? Изо лжи, ищут истину. С какой планеты? Пересекли царствие истины и прошлое, как и вся ложь, больше для них не существует. А когда я пытаюсь узнать, как они сюда попали…

— Прилетели на крыльях веры, — закончил за него Гальба.

— Именно, — фыркнул Даррас. — Чушь.

— Чушь, в которую они свято веруют.

— А, ну тогда

все в порядке. Мы спасли дураков вместо лжецов. Можно считать, день прожит не зря, — сержант махнул рукой, обведя и базу, и заполненный народом склон за ней. — Это и твоих рук дело, брат. Посмотри на них.

— Я об этом не просил.

— Нет, не просил, — признал Даррас. — Но разве ты недоволен?

Он пристальным взглядом буравил Гальбу. И ничуть не удивился, когда его собрат покачал головой. Гальба оставался честен и с товарищем, и с самим собой. Но Дарраса беспокоило, какое влияние на Гальбу оказывают Гвардия Ворона и Саламандры, в частности Кхи’дем. Его боевой брат все дальше сходил с пути машины.

— Ты считаешь, что мы поступили правильно, не так ли?

— Да.

— И в чем же польза от этого фарса?

— Это еще нам предстоит узнать. Но благородный выбор не всегда практичный.

— И не всегда верный. Я не спрашивал тебя о благородстве выбранного нами пути. Он благороден, без сомнения. Но есть разные формы славы. Сегодня мы восславили плоть. Разве для нашего легиона это в порядке вещей?

— Не нужно напоминать мне о наших догматах.

Даррас пропустил это мимо ушей.

— Плоть слаба, брат, — он оставил при себе замечание о том, насколько много ее осталось в самом Гальбе. — Она ведет к ошибкам. Она подвержена порче.

— Я знаю, — мягко ответил Гальба.

— Думаю, ты слишком много прислушиваешься к своей, — Гальба ничего не ответил, и Даррас продолжил: — Стратегия и здравый смысл — вот что славит машину. А в безрассудных умах зреет предательство.

Глаза Гальбы вспыхнули гневом.

— Ты меня в чем-то обвиняешь?

— Нет. Просто напоминаю, кто мы есть.

Она знала, кто вошел в ее покои. Безумие варпа переполняло ее настолько, что она едва ощущала собственное тело. Но пришедшая сущность излучала мощь. Ее безжалостная и неумолимая реальность отгоняла сладострастные нашептывания имматериума.

— Мое почтение, капитан.

— Госпожа Эрефрен.

— Они же не уйдут?

— Нет, не уйдут.

— Да и как могли бы они теперь уйти, даже захотев?

— Кое-что еще подлежит ремонту. Планета Киликс относительно пригодна для жизни. Это суровый, но, по крайней мере, не безумный мир. А мы могли бы перевезти людей на пустые корабли на орбите.

— Не похоже на работу, достойную Железных Рук.

Электронный скрежет красноречиво выражал отвращение капитана.

— Нет. Но и нянчиться

с этими дураками тоже не для нас. Надеюсь, вы спасете меня от этого.

— Как?

— Найдите мне цель, госпожа. Найдите нам цель.

Астропат вздохнула.

— Если бы я только могла.

— Зрение подводит вас?

— Нет. Проблема в варпе. Я никогда не видела таких сильных бурь. Мы не можем перемещаться сквозь них. Никто не может.

— Когда это началось?

— Сразу же после нашего возвращения. И пока бури не утихнут, мы здесь заперты.

Сущность молчала.

— Мой господин? — спросила Эрефрен.

— Я думал, — сказал, наконец, Аттик, — насколько же я не доверяю совпадениям.

— Может ли враг вызывать варп-бури?

— Нет. Исключено. Это невозможно, — раздался звук тяжелых шагов. — Сделайте все, что в ваших силах.

— Стоит мне увидеть путь, я дам вам знать сию же минуту.

— О большем я и не прошу. — Сущность стала удаляться, унося с собой и реальность.

— Капитан, — позвала Эрефрен.

— Да?

— Я хотела бы поблагодарить вас, — сказала женщина. — Ваше доверие — великая честь для меня.

— Так и должно быть. Мы попали в исключительные обстоятельства и должны полагаться друг на друга. У нас с вами больше общего, чем вы думаете, госпожа.

— Я не понимаю.

— Мы — инструменты. Вы и я. Нас вылепили, выковали. И чтобы исполнять свой долг, мы отказались практически от всего того, что делало нас людьми. Мы стали оружием, и только. Мы не годимся ни для чего другого. Это наша цена, и это же наша великая честь.

— Спасибо, — произнесла женщина, чувствуя, как осознание долга придает ей новые силы.

Бомбардировка была неравномерной, но безостановочной. «Поборники» неторопливо, методично и настойчиво били по джунглям, предавая зеленый океан огню. Гальба нашел Кхи’дема рядом с «Силой Медузы».

— Доволен? — поинтересовался он.

— Я признателен вашей роте, — ответил Саламандра. — Я рад, что вы сделали благое дело. И я не злорадствую, если ты об этом.

— Надеюсь, ты прав и это действительно было необходимо.

— Что заставляет тебя сомневаться в этом?

— Наши потери.

— Я скорблю о павших. Не думай, что мне легко принять их смерть. Ведь нас стало еще меньше прежнего.

— И за что мы заплатили такую цену?

— За право называться защитниками Империума. Брат-сержант, если ты измеряешь успехи лишь военными завоеваниями, то ты не прав.

Гальба мягко усмехнулся.

— Я знал, что ты так скажешь.

— Стало быть, ты знаешь правду. Чувствуешь ее.

— Возможно, — Гальба сомневался. Его все еще беспокоил вопрос, стоило ли оно того. — И какова эта новая правда? Теперь, когда мы спасли этих людей, что мы будем с ними делать?