Проклятие Пифоса
Шрифт:
— Мы несем за них ответственность.
— Это растяжимое понятие.
— Что ж, не я командую этой ротой.
— Разве? — Гальба даже не пытался скрыть горечь в голосе. «Сила Медузы» громыхнул снова. Сержант ткнул пальцем в сторону распустившегося среди деревьев огненного цветка. — Посмотри на результаты своих трудов, брат, — он понимал, что говорит, как Даррас. «Пытаюсь ли я переложить вину на Саламандру? Не знаю». — Каждый залп, каждый потраченный снаряд — все это результат твоих желаний.
— Нет. Это выражение вашего выбора. Правильного выбора.
— Стало
— Скорее, спокоен.
Гальба фыркнул.
— Как угодно. Уверен, тебе станет еще спокойнее от новостей, которые я принес.
— И что за новости?
— Поскольку на наши плечи легла ответственность за смертных, завтра мы начинаем строительство постоянного поселения.
Кхи’дем встретил весть молча. Спустя пару секунд Гальба заметил, что Саламандру слегка трясет.
— Все в порядке? — спросил он.
Кхи’дем сначала покачал головой, а затем взорвался смехом.
— Прости, брат.
— Не просветишь меня?
Сержант Саламандр взял себя в руки, но Гальба видел, что тот едва сдерживает смех.
— Подумать только, Железные Руки строят поселение. Воистину небывалый день.
И его снова скрутило от смеха.
Гальба понимал, что вправе оскорбиться, но вдруг понял, что не может распалить в себе злость. Вместо этого он уловил иронию в словах Саламандры, и уголки его губ непроизвольно изогнулись. Когда в роте в последний раз слышался смех? Гальба не мог вспомнить. Смех исторгли из Галактики, но Кхи’дем призвал его снова — этот звук неповиновения, брошенный мраку ночи. Гальба подхватил его. И это казалось верным.
Причина не имела значения. Важно было только само действие.
Ночью погибли еще двое слуг. Один убежал в джунгли. Его обглоданные останки нашла утренняя рабочая смена. Другой лежал за арсеналом с просунутыми между челюстями руками.
Ему хватило сил, чтобы разорвать себе голову.
Глава 10
ПРИКОСНОВЕНИЕ ВСЕВЫШНЕГО.
НЕ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД. РАЗУМ
Строительство началось с новых разрушений. Местом для поселения было выбрано низинное плато рядом с колонной. Колонисты умоляли Аттика именно об этом месте, и капитан согласился, признав, что защищаться там удобнее всего. Еще оно было стратегически выгодным — эта позиция позволяла расширить мирную зону до самой аномалии.
— А Саламандры, похоже, были правы насчет стабильности, — сказал Даррас Гальбе, когда они вдвоем составляли рабочие бригады.
— Они знают, как держаться за свое место, — заметил Антон.
Плато было расчищено новыми интенсивными бомбардировками с «Железного пламени». Пламя пожаров поднималось так высоко, что было видимо с базы. Огни алели и мерцали под дымным саваном, что расстилался под облаками, делая серые небеса Пифоса грязно-черными. Штурмовой катер кружил над плато, автопушками и ракетами выгрызая траншею по периметру. Между ней и вершиной
Когда пожары угасли, Железные Руки сопроводили группу колонистов в несколько сотен человек туда, откуда они пришли еще вчера. Это шествие получилось куда более организованным, нежели беспорядочное бегство. Группу ограничили размером, при котором ее было бы легко защищать. Но даже так не обошлось без потерь. Трое боевых братьев и пятнадцать колонистов погибли по пути на место будущего строительства. Еще пятерых смертных, рискнувших сунуться к вершине плато, утащили в лес хищники.
С «Веритас феррум» были спущены временные баррикады для создания безопасной зоны на западном краю плато, где рабочие приступили к лесоповалу. Массивные стволы рубились на одинаковые бревна, из которых началось возведение постоянного частокола.
Железные Руки обеспечивали защиту и валили самые крупные деревья. Непосредственно постройка поселения была возложена на колонистов, а в помощь им был отряжен крупный контингент слуг. Персонал ударного крейсера обладал всеми навыками, необходимыми для быстрого возведения крепости. Кроме того, недавно им довелось применять свои знания на практике.
И им нужно было чем-то себя занять.
Каншель был среди тех, кого отправили на плато. С позволения Гальбы он вызвался добровольцем. Слуга был на борту «Веритас феррум» в Гамартии. Несколько ночей он провел не на Пифосе. Обратное путешествие через варп было трудным, полным кошмаров. Тогда он списал это на страх возвращения на планету. Первая ночь здесь прошла еще более-менее терпимо — возможно, благодаря столпотворению на базе. Большое количество людей вокруг ободряло слугу.
А затем вновь начались смерти. Двое человек каким-то образом оказались в одиночестве и поддались кошмару.
Собственная недальновидность сделала их уязвимыми для галлюцинаций, и они убили себя. Так всем объяснили.
Каншель думал о Георге Паэрте и его кричащих глазах. И сомневался.
Танаура пробовала заговорить с ним. Каншель только отмахивался от нее. Он отчаянно цеплялся за Имперскую Истину со всей ее рациональностью и не хотел, чтобы Агнесса подтачивала его убеждения. Поэтому он и вызвался на работу. Он надеялся, что изнурительный труд вымотает его настолько, что ночью он просто провалится в бессонное забытье.
Солнечные лучи не проникали сквозь густые облака. Отслеживать время дня не было никакой иной возможности, кроме как по постепенному потускнению света. Каншелю казалось, что день угасает быстрее, чем на самом деле. А хотел он обратного. Он с головой погрузился в работу, таская бревна, скрепляя их вместе, возводя стену. Он трудился на износ, так, чтобы тело съедало всю энергию, которую мозг пустил бы на тревоги и беспокойство. И он был уверен, что не он один так решил. На лицах других слуг Иерун видел такие же намерения. В их глазах застыл страх. Их челюсти были крепко сжаты, а на шеях от невероятного напряжения проступали жилы.