Проклятие Пифоса
Шрифт:
Холодная тьма протянулась из раны, сжимаясь кулаком вокруг его тела. Она была сильна. Сильнее его.
В конце концов, он был всего лишь плотью.
На глазах Каншеля Мадаил поднял пронзенного Гальбу высоко в воздух. Космодесантник сопротивлялся, но все слабее и слабее, пока вовсе не замер. А демон не останавливался. Он двигался стремительно и грациозно, словно танцор, долго готовившийся к лучшему представлению в своей жизни. Убивая сержанта своим копьем, свободной левой рукой монстр сделал размашистый жест. Он сжал кулак, стягивая реальность тугой петлей. Остатки отделения Железных Рук приближались к демону и, казалось, они бежали тем быстрее, чем ближе тот сводил пальцы. Воины обрушили на него шквал ударов, и чудовище оступилось. Его руки
Мадаил раскрыл кулак, высвобождая реальность из хватки.
Материум с хлопком вернулся на место. Ударная волна, поднятая жестоко изувеченными законами физики, разошлась на десяток метров от демона, ставшего эпицентром искажения. Космодесантники оказались в складках, и когда мир распрямился, они внезапно оказались сразу в нескольких местах одновременно. Словно острейшая нить, невозможность рассекла воинов на куски. Поднялся кровавый туман.
Каншелю хотелось закрыть глаза. Хотелось оградиться от зрелища полубогов, разорванных на части. Хозяин пифосских ночей явился, и его реальность была стократ хуже всех его темных обещаний. Впереди людей не ждало ничего, кроме исполнения кошмарных снов.
Но Иерун не закрыл глаза. Он видел, как расчлененные тела космодесантников падают, и знал, что если он сейчас сдастся, то обесчестит легион, служению которому посвятил свою жизнь. Он видел, как его соратники-слуги бьются с культистами, и понимал, что должен делать. И хотя и он, и любой другой смертный умрут в ту же секунду, как только Мадаил обратит на них внимание, это не освобождало его от долга.
И у него была вера. Сейчас она воспылала сильнее, чем когда-либо прежде. Прямо перед собой он видел доказательство существования божественных сил. И если темные силы могли входить в мир в форме плоти и костей, то как он может сомневаться в божественности Императора и Его света? Каншель потерял свою «Лектицио Дивинитатус». Но она ему больше не была нужна. Он принес свою клятву и теперь был дважды связан долгом. Он увидел пример и последует ему во что бы то ни стало.
Он умрет так, как пристало воину X легиона — сражаясь за Императора.
Иерун встал, и ноги его захлюпали по крови. Руки были скользкими, волосы спутались, глаза с трудом открывались, будто склеенные. Свою лазерную винтовку он увидел рядом с выпотрошенным телом одного из культистов. Каншель схватил ее, сделал пробный выстрел и побежал к другим слугам.
Его путь проходил за спиной Мадаила. Демон шептал что-то выжившим космодесантникам, пока они ползали по земле. Каншель не слушал. Один лишь звук голоса существа разъедал его рассудок. Иерун видел, как приближаются «Поборники». Где-то в небе летали «Громовые ястребы». Скрытые за расползающимся саваном тьмы, они не могли наводить свои орудия, но это и не важно. «Машина ярости» и «Сила Медузы» умели бить прямой наводкой, и лишь присутствие в зоне поражения тяжело раненных, но все еще живых космодесантников не давало им стрелять. В противном случае этот участок плато уже был бы уничтожен высокомощными разрывными снарядами.
Слуги преследовали культистов. Борьба с Мадаилом для них была бессмысленна, а давиниты преследовали какую-то свою цель. Кроме того, они были смертными. Каншель сполна навидался свидетельств этому. Извращенное чудо спасло их однажды, но не сегодня. И они умирали. «Найди Ске Врис», — твердил себе Иерун. Простота и насущность этой задачи помогали ему сосредоточиться именно на ней, а не на окружающих кошмарах. «Найди Ске Врис. Останови ее».
Долг станет его возмездием. На долю секунды он позволил себе подумать, что теперь лучше познал дух X легиона. А затем отмел прочь все мысли и побежал в надежде оторваться от своего ужаса и нагнать
Он присоединился к арьергарду слуг, когда те вырвались за стены и выскочили из-под щита тьмы в одичавший день. Культисты бежали по опустошенной земле к базе. Они по-прежнему распевали, и песнь их звучала гимном победы и забвения. И призывом хищникам. Ящеры наступали с обеих сторон. Они больше не страшились открытой земли. Возможно, поняли, что другие хищники, закованные в керамит, им больше не помеха. Возможно, их стало так много, что никакая угроза больше не могла их удержать. Земля содрогалась от поступи чудовищ, бросившихся навстречу обещаниям легкой добычи. Орда была колоссальной. Как раз под стать тысячам давинитов.
Обильное пиршество.
Слуги приостановили свою погоню. Каншель разделял всеобщую нерешительность. Культисты слепо рвались навстречу истреблению. Сколько бы плоти слуги ни покарали, ящеры вскоре убьют во много раз больше. И если они побегут вперед, то сами станут добычей.
Но за их спинами буйствовала еще худшая мерзость.
Смерть впереди. Проклятие позади. Долг обернулся выбором рока.
Каншель на чистой инерции протолкнулся в передние ряды. Чуть дальше он увидел Танауру, поднявшую винтовку над головой. Она что-то кричала, но ее слова терялись в хаосе животного рева и громовых ударов штурмовых катеров и танков, наконец начавших обстрел. Но непокорность женщины горькой судьбе и призыв к цели были очевидны. Сверкая отчаянной яростью в глазах, она куда-то указала. Каншель присмотрелся и увидел, что давиниты не просто беспорядочно бросаются в мясорубку. В их самопожертвовании прослеживался определенный порядок. Люди выстраивались рядами напротив ящеров, сцепив руки и продолжая распевать. А между ними другие продолжали бежать к базе. Культисты отдавали свои жизни для того, чтобы их соратники могли добраться до крепости Железных Рук.
В центре моря хаосопоклонников Каншель увидел Ске Врис. Послушница забрала посох Тси Рекха и теперь вела толпу вперед. В ней Иерун увидел отражение рвения Танауры. И поклялся разбить это отражение. Он побежал вперед. Агнесса была права. Если у давинитов все еще есть цель, значит, у слуг Железных Рук тоже. Если они сумеют остановить культистов, то их собственные смерти будут не напрасными.
Ящеры нагрянули как раз в тот момент, когда слуги легиона нагнали первые шеренги давинитов. Каншель увидел бесчисленные шипы и рога, приземистые и вытянутые тела с двумя или четырьмя лапами, с шеями в виде огромных змеев и когтями длиной с его руку. И, конечно же, челюсти — огромные, свирепые, голодные. Он бежал прямо в сжимающийся кулак из мышц и клыков.
Ящеры ударили. Культисты зашлись безумным смехом. Они сами бросались в пасти животных. Бойня была чудовищной. Монстры рвали давинитов на части, потрошили когтями, зарывались мордами в разорванные грудные клетки, пожирая внутренности. Крупнейший зверь из всех, кого Каншелю доводилось видеть — животина высотой с десяток метров в холке, — опустил к земле здоровенную квадратную голову размером с дредноут, откусил голову очередному культисту и целиком ее проглотил. А затем, внезапно дернувшись вниз, перекусил тело напополам еще до того, как оно коснулось земли.
Кровь была повсюду. Она текла по земле. Она фонтанами била из жертв, что корчились, подброшенные в воздух. Каншель выбежал из озера крови лишь для того, чтобы оказаться в море. Но песнопения все не прекращались. Пожираемые люди кричали, но их вопли звенели триумфом. Иерун будто вновь очутился в ложе, наблюдая другое темное таинство. Ящеры исполняли ту же ритуальную работу, что и Железные Руки. То, чья рука или лапа проливала кровь, значения не имело. Главное, что кровь лилась. Церемония, что началась в ложе, еще не подошла к своему завершению. Наоборот, она достигла еще большего размаха. Каншель нутром ощущал, как вокруг сплетается нечто колоссальное, и понимал, насколько незначителен он и насколько тщетны все его старания. Убийство культистов лишь приблизит сотворение неотвратимого кошмара.