Проклятие Синей Розы
Шрифт:
– …но я готов, Лаура. – тихо произнёс он.
– Что?! – не поверила своим ушам девушка. – Гаспар, я знаю, что не могу тебя об этом просить…
– Дело в том, что я уже отдал её тебе. Вернее, Розе. Когда её хоронили, я вложил проклятый цветок в руки любимой – он мне больше был не нужен, и я надеялся умереть. Но, само собой, она не могла его принять, потому что уже была мертва.
– То есть ты хочешь сказать, что Синяя роза сейчас в могиле Розабэль?!
Гаспар кивнул.
– Придётся поработать лопатой…
Лопата врезалась в крышку гроба с печальным звуком, и Лаура с Гаспаром переглянулись – оба чумазые, растрёпанные, перемазанные землёй. А ещё уставшие – вдвоём разрывать старую могилу то ещё занятие.
Благо, она находилась на территории поместья Уэйнрайт, и никуда не нужно было идти. Небольшой фамильный погост, весьма запущенный, и лишь эта могила была ухожена и облагорожена – на ней росли розы. Конечно же, розы…
Но теперь им было не до чего, время шло и обращение несчастного парня в оборотня могло произойти в любую минуту. И вот, шаг к развязке был близок.
– Как же нам его достать? – спросил француз, но тут как по волшебству, гроб с Розабэль, вздрогнув, поднялся в воздух, медленно, чтобы исключить удар и не рассыпаться в воздухе.
– Спасибо, Марго. – произнесла Лаура, с благодарностью глядя на дочь Изабэль – её сестра-близнец стояла рядом, но в этом точно помочь не могла.
Девочка кивнула, принимая благодарность, и последнее вместилище прекрасной Розы так же мягко опустилось на землю, к ногам Лауры и месье Бертрана.
Гаспара трясло. Одно дело пообещать извлечь из могилы живой артефакт, другое – вновь заглянуть в лицо той, что была дороже всех на свете, хоть и давно умерла, бесследно такие чувства не проходят. Хоть и было уже доподлинно известно, что душа Розабэль живёт в теле той, что сейчас стоит рядом…
Лаура, поняв это, ободряюще коснулась его плеча.
– Ты готов?
Гаспар, подождав, кивнул. И они вместе уцепились за край крышки гроба.
А время оказалось тут не властно.
Юная девушка в богатом убранстве лежала на белой импровизированной постели, как будто спала, и только смертельная бледность её кожи говорила о том, что она давно мертва. Чудесные белые локоны рассыпались по подушке, ниспадая на грудь, а страшная рана на шее была закрыта лёгким шарфом из воздушной ткани, но спокойствие девушки казалось таким напускным, неправдоподобным, что хотелось её ущипнуть – а вдруг притворяется, и сейчас напугает их, резко вскочив из гроба?
А в руках у неё, как и говорил француз, цвёл и пылал жизнью самый настоящий живой цветок…
– Ma rose… - прошептал Гаспар, облокотившись на краешек деревянной стенки. Он уже не мог сдержать слёз, его руки потянулись к милому лицу, навеки застывшему маской смерти. – Прости меня, любимая, за всё прости…
Лаура беззвучно ревела рядом, она не могла сейчас воспринять девушку как своё прошлое воплощение,
Очень аккуратно Гаспар изъял синюю розу из рук своей сводной сестры и какое-то время в задумчивости смотрел на цветок, словно прощаясь. Роза и впрямь была живой, нежные лепестки благоухали тонким ароматом, и чуда чудеснее, кажется, Лаура в своей жизни не видела.
– Пора с этим заканчивать. – твёрдо заявил месье Бертран.
И протянул розу Лауре.
– Бери, моя дорогая, теперь она твоя.
Тонкие пальцы коснулись хрупкого стебля, но месье Бертран не спешил размыкать свои.
– Я прошу лишь об одном, Лаура. – тихо произнёс он. – Похорони меня здесь же, вместе с Розабэль. Это моя последняя и единственная просьба…
Девушка, взглянув в его пронизанные осязаемой болью глаза, коротко кивнула.
И в тот же момент Гаспар разжал руку.
Некоторое время ничего не происходило, но вскоре, он почувствовал, что силы оставляют его. Свет вспыхнул перед глазами острой болью, но вскоре это прекратилось, и он распахнул глаза, воочию узрев Изабэль, что терпеливо дожидалась его. Её робкая улыбка и лицо, так похожее на лицо Розабэль, уже лишённое шрама, плеснули тепла в его давным-давно замёрзшее сердце. А девочки – Мари и Марго, с радостными возгласами бросили к нему с криками «папа», и он машинально обнял их, прижав к себе, шепча какую-то ерунду от нахлынувших чувств, а после обернулся к Лауре.
Она стояла рядом с его телом, лежавшем на земле у гроба Розабэль, и сжимая одной рукой переданный её артефакт, другой касалась его руки. Но это уже была лишь пустая оболочка, лишённая души. И вскоре девушка обратила свой взор на только что воссоединённую призрачную семью. Они держались за руки, и это уже было добрым знаком.
– Последний барьер пал. – торжественно сообщила Изабэль. – Теперь все духи поместья Уэйнрайт могут быть свободны.
– Ты говоришь о барьере вокруг леса? – вскинула брови Лаура.
– Нет. – пояснила Изабэль. – Тот рухнул, когда умерла ведьма Кэтрин. Последний был завязан на жизни Гаспара, иначе, почему ты думаешь, мы не могли уйти отсюда? Наша бабушка как всегда постаралась внести свою лепту, и все, кто жил здесь, должны были прислуживать ему до самой смерти. Которая наступила только что…
Месье Бертран удивлённо округлил глаза.
– Неужели? Так я и в этом был повинен столько лет…
– Ты ни в чём не был виноват, любовь моя. – Изабэль и сейчас была в своём репертуаре, но теперь Лаура была уверена – с такой «половинкой» Гаспару не пропасть ни на этом свете, ни на том. – И нам пора прощаться. Спасибо, Розабэль… Лаура. Спасибо, что помогла нам всем.
Малютка Мари не выдержала и бросилась к ней, прижавшись своим маленьким телом.
– Я буду скучать, Лаура! – заревела она, но тихо, очень тихо прошептала. – Можно, я вернусь к тебе? Пожалуйста…
Девушка погладила её по голове и попыталась ободряюще улыбнуться, хоть и у самой уже в очередной раз слёзы наворачивались на глаза.
– Ну конечно, малышка! Когда угодно! Если это возможно…
Девочка, хитро улыбнувшись, заверила её:
– Тогда очень скоро.
И с этими словами вернулась к родителям.