Проклятие Синей Розы
Шрифт:
И теперь в комнате, да и во всём огромном поместье Уэйнрайт, они остались одни. Лаура, порядком устав и перенервничав, до сих пор сомневаясь в действии сотворённого артефактом лекарства, не заметила, как уснула.
А проснулась, когда в комнату через окно смотрел одинокий глаз полной луны. А Хейден, всё так же лежавший у неё на коленях, живой и невредимый, в облике всё того же человека, но никак не зверя, взглядом изучал её лицо и счастливо улыбался.
Завал на нижнем этаже поместья отнял у них уйму времени, но почему-то Лауре казалось принципиальным разобрать его, и не зря. Там, за этим завалом, в одной из нижних комнат, они обнаружили страшную находку: давно истлевшее тело, чей скелет на кровати прижимал к себе маленькое иссохшее тельце новорожденного ребёнка. Второе же обнаружилось здесь же, завязшее в теле матери. Это было ужасным зрелищем, и Лаура вновь вдоволь наревелась, пока они вместе с Хейденом готовили тела к погребению. Он утешал ее, как мог, напоминая, что теперь у Изабэль и девочек всё хорошо, они обрели покой и теперь боль им чужда.
Они похоронили их в одной могиле, на семейном кладбище семьи Уэйнрайт. Гаспара же, как он и просил, положили в одну могилу с Розабэль. Так, считала Лаура, он должен быть счастлив вдвойне – душой на небе со своей семьёй, телом, в земле, со своей любимой, что так и не досталась ему при жизни.
Когда дело дошло до похорон Марисоль, здесь настало время Лауры поддерживать и успокаивать Хейдена, что по-прежнему винил себя в смерти девушки и никакие уговоры и прощальные слова, переданные ему сводной сестрой, не действовали на парня. Чувство вины было сильнее разума, и он едва не сошёл с ума, но после обряда погребения, которые они вместе с Лаурой провели в лесу. Хейдену немного полегчало. Он очень долго просил прощения, стоя на коленях у могилы бывшей жены, но нужно было уходить и жить дальше.
– Надо убираться отсюда. – сидя за столом, на кухне поместья Уэйнрайт, произнёс Хейден. Есть не хотелось, но силы были сейчас нужны как никогда, и им приходилось запихивать в себя чёрствый хлеб, запивая простой водой.
– Не имею возражений. – Лаура силилась улыбнуться, но выходило слабо. – Но сейчас я уже не знаю, где мой рюкзак, все мои вещи, документы, деньги.
Она всё ещё была одета в то дурацкое бальное платье с обрезанным подолом, и Хейден, лишь сейчас обратив на это внимание, кисло улыбнулся в ответ.
– Я тоже не знаю, где мои вещи. Должно быть, остались в доме, в лесу, но возвращаться за ними у меня нет никакого желания. Но, знаешь, мне кажется, что это не так уж и важно. Мы выжили. Приключение удалось.
И они, как в детстве, взглянув друг на друга, прыснули со смеху, хотя весело совсем не было. Но зато они были вместе и теперь уже навсегда.
Со стороны холла послышался шум, и оба напряглись, потому как живым здесь, кроме них, быть не полагалось. Они, осторожно поднявшись, вышли в коридор и тут же наткнулись на тех, кого увидеть не ожидали.
– Лаура! Хейден! – Лора набросилась на них с объятиями и слезами, пока державшийся за сердце Джозеф приходил в себя. – Как же вы нас напугали! Пропали на такое количество времени и не выходили
– Да, молодые люди, вам ещё предстоит объясниться … Дорогая, отпусти детей, ты их сейчас задушишь… - Джоз как всегда был более сдержан, но было видно, как он переживал.
– Как же я вас рада видеть! – воскликнула воодушевлённая Лаура. – мы, конечно, всё вам расскажем, но, боюсь вы не поверите…
Лора, переглянувшись с мужем, вдруг загадочно улыбнулась.
– Поверь мне, милая, мы можем поверить во что угодно…
И Джозеф вторил ей не менее загадочной улыбкой.
– Даже в переселение душ? – не удержался от шпильки Хейден, превращаясь в себя прежнего и с удовольствием наблюдая, как вытягиваются лица его приёмных родителей. – Расслабьтесь, ребята, я всё знаю! Я всё вспомнил, но претензий не имею!
– О чём это ты? – тут уже что-то заподозрила Лаура.
– Да так, поболтаем как-нибудь на досуге. – ловко увильнул он от ответа. – А сейчас давай-ка лучше сообщим нашим родителям свежую новость: по возвращении мы с Лаурой собираемся пожениться!
Кажется, все присутствующие, кроме самого Хейдена, на время потеряли дар речи. А после…
– Наконец-то! – возликовала Лора. – Джоз, ты слышал?! Мы дожили до этого дня! Мы уж думали, что вы ни когда не созреете до мысли о браке! Это такая радость, дорогие мои! Как же я рада за вас!
– Поздравляю! – Джозеф поцеловал дочку в щёку и, пожав руку приёмному сыну, обнял его, как родного. Тот сиял сейчас от счастья, словно и не случилось в его жизни ничего дурного.
Лаура лишь улыбалась, тайком грозя будущему мужу кулачком – её-то он, кажется, спросить забыл. Но она, конечно же, была согласна…
Украшенная сверкающими гирляндами рождественская ёлка дарила поистине сказочную атмосферу тепла и уюта в доме. Поленья в камине потрескивали, словно нашёптывали старую сказку, и за каминной решёткой язычки пламени игриво вытанцовывали свой таинственный обряд волшебства и света. Тихо, так тихо…
Маленький столик, накрытый на двоих, простенькая сервировка и нехитрые блюда – крошечный островок счастья в огромном городе посреди зимы. Рождественская ночь в тесном кругу со своими самыми близкими людьми. Даже если двое из них едва успели появиться на свет…
Лаура вздрогнула, услышав слабый стук в дверь, и тут же побежала открывать. Там, за пределами дома, мело как на северном полюсе, и было очень холодно. Но, взглянув на Хейда, она не смогла сдержать улыбки: тот вошёл, покрытый приличным слоем снега, ресницы его побелели от мороза , а в руках, на каждом из пальцев, он держал по пластиковому пакету с продуктами. И даже зубы его были заняты, в них он держал за тонкую специальную ручку упаковку подгузников – в руках места уже не нашлось.
Лаура, его любимая жена, тут же поспешила на помощь, и едва рот освободился от груза, совсем для зубов не предназначенного, тут же спросил: