Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!
Шрифт:
Рэдхэйвен сунул мне в ладонь черный платок, украшенный с краю золотой эмблемой. И плакать сразу расхотелось: этим я шмыгающий нос вытирать не буду.
В кабинете Мюблиума не было ни смущающих кроватей, ни тумбочек с разбросанными запонками… Одни шкафы да стеллажи. Так что я почувствовала себя увереннее. Не то что позапрошлой ночью, когда завалилась к хитанцу в спальню.
Рубашка на нем была застегнута и спрятана под темно-синим пиджаком, и меня почти ничто не отвлекало. Я прошлась по кабинету, огибая бедрами столы
Покрутилась у его стола и резко раздвинула шторы, напоминая и себе, и Рэдхэйвену, что сейчас утро, а не ночь. И я не россоха, а он не опасный дикий вирр, поймавший меня в ловушку. Но ощущение западни не пропало.
Глава 25
Глава 25
– Будете так пыхтеть – платье лопнет, – подметил хитанец, не делая и шага от двери. Его устраивало положение конвоира.
– К гхаррам платье. И вас к гхаррам. И контракт ваш… туда же… в линялую… – я все-таки шумно высморкалась в нарядный платок.
– При дворе вам лучше помалкивать.
– Раздражает, правда? – ухмыльнулась ожесточенно.
Больше гхарров богу гхарров! Я уже готова быть представленной Ее Величеству. Вывалю ей весь свой драгоценный словарный запас за полчаса.
– Еще как. Вы специально? Ну хоть на этот раз вы ревете из-за меня? – с надеждой уточнил Рэдхэйвен.
– Я оплакиваю свой мир, – с силой дунула носом в черную ткань, косясь на столичного сноба. – Тот, что должен быть без потрясений, приключений и всяческих неприятностей…
– И без меня.
– Вы главная неприятность, – покивала, шмыгая красным носом. – Я на брак с вами никогда не пойду. И в постель к вам не пойду. И даже на занятия ваши ходить не буду.
– У вас истерика?
– У меня не бывает истерик. Я разумный… теоретик… а не какая-то…
Так, одного платка мне явно маловато: ткань уже промокла насквозь.
– У вас нет еще такой тряпочки? – помахала в воздухе сопливой золотой эмблемой.
– Эйвелин! – он подошел резво, развернул лицом к себе и старательно вытер щеки теплыми ладонями. – Я не так кошмарен, как вы себе надумали. Я не монстр изнанки, я обычный мужчина с…
– С потребностями, да, – покивала понимающе, пытаясь утихомирить дрожащие губы. – Вы все с потребностями! Это только у меня никаких потребностей нет…
– Свадьбу не отменить, – строго заверил Рэдхэйвен. – Смиритесь. Вы никуда от меня не денетесь.
– Так уж и никуда…
– Ни-ку-да.
– Сбегу на изнанку! Нырну в подпространство, подружусь с темными тварями. В портал прыгну, ведущий в Керракт. Отращу себе модные изумрудные рога… Лишь бы вашу холеную физиономию рядом с собой не видеть, ясно? – задохнулась от торопливой, сбивчивой речи.
– Ясно.
Он насупился и поджал губы. А затем резко схватил мои руки за запястья, соединил их и вжал в свою грудь, распираемую рваными вдохами.
– Я не соседский
– С чего бы мне облегчать вам жизнь?
– Ради вашей же безопасности. Вы понятия не имеете, с кем имеете дело! – угрожающе прошипел гад, стискивая кожу так, словно воспринял мою шутку про кандалы всерьез.
Было не больно, но жутковато. Отсутствие в кабинете Мюблиума постели вдруг перестало казаться таким уж значимым. Тут, как минимум, был стол. И кресло, и подоконник, и парочка закрытых платяных шкафов…
– Следите лучше за своим. И не засовывайте его в чужие уши без разрешения, – насупилась, елозя по его груди схваченными в плен пальцами.
– Куда хочу – туда и засовываю, – надменно заявил избалованный хитанец и оттолкнул меня спиной к книжному шкафу, освобождая запястья.
– Вас просто ни разу мой мизаур не кусал. Тогда бы точно поостереглись, – сдвинула брови сердито.
– Вашего мизаура тут нет, – подошел куда ближе, чем выглядело бы пристойным.
– Я тоже кусаюсь.
– Я помню, зараза. Я помню, – выдохнул он и скользнул в мой рот бессовестным жаром.
Быстро, коротко, неглубоко… но, Варх дери, ощутимо. Соврала бы, если бы сказала, что ничего не успела почувствовать.
В груди затрепыхался дохлый полк Райсовых бабочек, и я возмущенно ахнула. Слишком уж знакомое согревающее ощущение.
– Не смейте на мне эту дурацкую «Эйфорию» практиковать! – прикрикнула на ополоумевшего Рэдхэйвена и нырнула под его руку, выбираясь из капкана. – Никогда-никогда!
– Хорошо, Эйвелин. «Эйфорию» – не буду, – улыбнулся мерзавец, заставший меня врасплох. Я ведь укусить обещала. И где? – Никогда-никогда…
– Вы обещали ждать разрешения!
И на что я надеялась? Что столичный сноб, вот этот вот загорелый и самовлюбленный квахар, сдержит слово? Ну да, ну да, хитанцы именно так всегда и поступают.
– Это было не в счет. Я почти ничего не почувствовал, а вы? – развел руками.
Да чему он вообще ухмыляется?
– Совершенно ни-че-го, – пропыхтела сердито, пряча красные уши под волосами.
– Вернемся к беседе? – предложил Рэдхэйвен с невинным видом, словно только что вовсе не он вжимал меня в шкаф, бесстыже раздвигая непослушные губы. – Если вы попытаетесь сбежать от исполнения воли вашего отца…
– Вы наградите его рогами, – договорила сквозь зубы, украдкой ощупывая рот.
Рот как рот. Только его словно кипятком ошпарили: все внутри ощущалось чужим. Даже привычный вкус был другим.
– Это как минимум.
– А вы все предусмотрели, да? – подавилась желчью, прорвавшейся в горло.
– Ох, явно не все, мисс Ламберт, – косясь на сопливый платок, сокрушался рабовладелец.
– Я современная девушка, сир Рэдхэйвен. Моя мать была выдающимся ученым и мыслила прогрессивно. Я воспитана совсем иначе. Не так, как вам бы хотелось, – пар из ушей так и валил. – И я не какая-нибудь Имира, чтобы продавать меня первому встречному рогатому… гхарру!