Проклятие
Шрифт:
– Ты сейчас их оплакиваешь, – шепнула Серильда.
Злат яростно замотал головой.
– Я виноват перед ними. Я их подвел. Каждого из этих…
– Нет, Злат. Ты ничего не мог сделать. Тебя даже не было здесь, когда это случилось. А если бы и был – темные всех застали врасплох. Они же бессмертные. И опытные охотники. У них есть магия и… словом, это был нечестный бой. – Она прильнула к нему, уткнулась головой ему в плечо, хотя Злат в ответ лишь напрягся. – Ты ни в чем не виноват. Ты просто пытался спасти свою сестру.
Как только
Пытался спасти, но не сумел.
Но разве он смог бы остановить резню? Серильда знала, каким тяжким грузом лежит у Злата на сердце вина за то, что, когда все случилось, его здесь не было. Ведь Эрлкинг устроил весь этот кошмар в отместку за то, что Злат убил Перхту и отправил ее дух в Ферлорен.
Принц дорого заплатил за это. Он платил за это до сих пор. И будет платить до конца времен, если они не найдут способ разрушить злые чары.
– А почему она вообще здесь? – снова заговорил Злат, на этот раз громче. – Ты сказала, что она умерла.
Серильда отстранилась от него. Но, хотя слова Злата звучали гневно, она понимала, что он зол не на нее. Прерывисто дыша, он не отрываясь смотрел в яму, на тела – забытые и проклятые.
– Она не умерла. Серильда. Взгляни, она не мертвая.
Серильда снова посмотрела на принцессу. Она ничего не понимала. Ведь она ясно видела повешенное тело девочки, неподалеку от этой самой ямы.
Вдруг ее глаза округлились.
Ее тело.
Она видела тело принцессы, это тело, свисающее с балки.
– Он уже проклял ее, – заговорила она чуть слышно. – Ее дух уже был отделен от тела. Но тогда…
– Где же она? – не дал ей договорить Злат.
– Не знаю.
Как же Серильде хотелось сейчас сделать хоть что-нибудь – что угодно, лишь бы облегчить его боль.
Он вынул медальон из-под воротника и сжал его в кулаке, не сводя глаз с трупа сестры. Его сестры, которая не умерла.
– Не надо.
Серильда окаменела.
– Что не надо?
Он всхлипнул, хотя слез не было.
– Не смотри на меня таким жалостливым взглядом. Мне не грустно. Я ее даже не помню. И к тому же у нас все равно нет времени грустить.
Она подняла бровь.
– Больше трехсот лет прошло, а ты вдруг заторопился?
– Мне плевать на себя и плевать на нее! Я даже ее не знаю. Я думаю о тебе. О том, чтобы как можно скорее вырвать тебя и… твое дитя из лап Эрлкинга.
Серильда растаяла. Конечно, он тревожится о ней, а не о себе.
– Знаешь, нет ничего плохого в том, чтобы думать и о сестре, – сказала Серильда. – Или в том, чтобы по ней скучать.
– Я ее не помню, – повторил Злат неожиданно резко. – Нельзя скучать по тому, кого не помнишь.
– Это не так. Я каждый день скучаю по маме, хоть и не помню о ней ничего.
Злат метнул в ее сторону быстрый, полный сочувствия взгляд.
– Прости. Я не думал…
– Все
Он выпустил медальон и провел по лицу ладонями.
– Я иногда забываю, что он забрал и твою мать. Это все, что он делает. Забирает, убивает, уничтожает. Его нужно остановить. Я хочу помешать ему, хочу понять, как… как можно его убить. Или хотя бы отправить обратно в Ферлорен. Не знаю. Не знаю, что я могу сделать, но… я ненавижу его. И презираю.
Серильде хотелось как-то помочь ему, но она не знала, что сказать. Дело ведь было не только в семье Злата. Не только в ее родителях. Не только в детях и бесчисленных призраках этого замка. Сколько жизней было оборвано раньше отпущенного срока? Сколько семей разлучила Дикая Охота? Сколько лесных жителей было убито? Сколько волшебных существ они уничтожили или поймали?
И так будет продолжаться вечно.
Что, если Эрлкинга невозможно остановить?
Бережно отстранив Серильду, Злат спустился в яму. Он двигался медленно и осторожно, изо всех сил стараясь не потревожить останки, хотя не наступать на кости было невозможно. Серильда ежилась и вздрагивала от каждого хруста, пока он пробирался к телам.
Рядом с принцем он остановился и перевернул тело на бок. Это было как во сне – видеть двойника Злата, лежащего среди костей. Те же волнистые медные волосы, та же россыпь веснушек, те же скулы и плечи, те же изящные тонкие пальцы. Два Злата отличались лишь одеждой – если не считать того факта, что тот, который был погребен в яме, уже триста лет никому не доставлял хлопот.
Стрела с золотым наконечником и шелковистым черным оперением пронзила запястье как раз в том месте, где у Злата был шрам.
Злат долго смотрел в лицо принцу, и Серильда понятия не имела, о чем он думает.
С болезненным вздохом Злат снял с пальца золотое кольцо, которое Серильда когда-то подарила ему в обмен на спряденное из соломы золото. В то время ни один из них не догадывался, что кольцо принадлежало ему по праву. На нем была королевская печать его семьи – татцельвурм, обвитый вокруг буквы Р, – и Серильда подозревала, что когда-то очень давно принц мог своими руками отдать кольцо Лесной Бабушке и девам-моховицам в уплату за их исцеляющую магию. Еще до заклятия. До того, как все воспоминания о нем были стерты.
Теперь Злат надел это драгоценное кольцо принцу на палец. Потом снял через голову цепочку и повесил ему на шею, упрятав медальон под куртку из тонкой кожи.
– Я полагаю, что эти вещи принадлежат тебе, – торжественно сказал он. – Истинному принцу Адальхейда.
Серильда закусила губу. Ей хотелось спросить Злата, правда ли он готов расстаться с этими драгоценными вещами – единственной нитью, что связывала его с прежней жизнью. Но горло сжалось, дыхание перехватило, и Серильде было страшно заговорить – как будто она нарушила бы этим священное мгновение, которое на самом деле принадлежало не ей.