Проклятые огнем
Шрифт:
Гомон толпы нарастал. Понять, что выкрикивают люди, маг не мог, слишком уж шумно было вокруг. Впрочем, стоять молча тоже не было никакой возможности – если ты выделяешься из толпы, есть опасность, что гнев ее повернется против тебя. Вот и приходилось Кеннигу беззвучно шевелить губами, делая вид, что он поддерживает общие настроения.
Внезапно люди начали расступаться, освобождая коридор. Казалось, они уже знают, что будет дальше и как действовать, а потому водяному колдуну вновь пришлось подчиниться, отступить на несколько шагов…
Из ворот показалась кавалькада. Впереди ехали несколько
Следующим в ворота въехал одинокий всадник в алом плаще. Низко надвинутый на глаза капюшон скрывал лицо, но кавалериста это, похоже, особо не заботило – казалось, он был увлечен разглядыванием брусчатки под копытами своего коня.
По толпе прошел благоговейный шепоток, и кто-то закричал – протяжно, басом:
– Слава инквизитору!
И толпа подхватила, вновь и вновь повторяя и разнося по площади:
– Слава инквизитору! Слава!
Винтар подался вперед: так это и есть инквизитор? Увидеть бы его лицо, узнать, как он выглядит.
Люди, столпившиеся на площади, снова и снова повторяли:
– Слава инквизитору! – И всадник вздрогнул, поднял голову – лицо было все так же скрыто под капюшоном – и вскинул руку в благословляющем жесте, но Знак Единого так и не довершил: оглянулся – в город въезжала груженная тяжелой клеткой телега.
В высокой клетке – стой она на земле, была бы по пояс человеку – сидела на коленях молодая девушка. Худая, изможденная, простоволосая, губы разбиты в кровь, на скуле расплывался синяк… Из одежды на пленнице была лишь длинная рубаха до пят. Да и та – простая, из грубой ткани, с растрепанным воротом. Тонкие руки были вскинуты над головой и накрепко привязаны к решетке… Девушка молчала, лишь взгляд – напряженный, какой-то полубезумный, все бродил по толпе…
А люди, столпившиеся на площади, словно и ждали появления телеги…
– Ведьма! – вдруг распорол тишину отчаянный женский крик.
– Ведьма! Казнить! – поддержал нестройный хор голосов.
Из толпы вылетел камень, ударился о решетку. Пленница вздрогнула всем телом, но не проронила ни звука… Лишь в глазах цвета болотной тины проскользнул страх.
Новый комок грязи пролетел меж прутьев, ударил пойманную ведьму в живот, и девушка вновь дернулась, до крови обдирая веревками узкие запястья. Рубаха сползла с плеча, криво вырезанный ворот чуть сдвинулся, показав кожу, покрытую волдырями свежих, только недавно лопнувших от соприкосновения с грубой тканью ожогов.
– Ведьма!
– Казнить!
Вокруг Винтара в отчаянных криках колыхалось людское море, а колдун ничего не мог сделать. Да он и не был-то уверен, что он хочет делать что бы то ни было. Какое ему дело до этой девчонки? Ему бы со своим прошлым разобраться, а что там с ней будет – это уже ее проблемы. И вообще. Может, она такая же, как Аурунд пять лет назад.
Безумный, полный боли и страха взгляд пленницы блуждал по толпе. И вдруг она встретилась глазами с Винтаром.
И тихо, одними губами прошептала:
– Помоги.
Он скорее догадался, о чем она сказала,
И воспоминания, проклятые воспоминания нахлынули упругой волной, прорывая плотину беспамятства…
Семнадцать лет назад
Солнце немилосердно шпарило с небес. Пить хотелось все сильнее, а до ближайшего ручейка не меньше часа пешего хода – уж это Винтар мог сказать точно.
То, что у него есть магические способности, Кенниг знал с детства, но во Фриссии не было возможности по-настоящему их развить. Дертонг же, в отличие от соседнего королевства, относился к колдовству весьма лояльно – чего стоят существующие почти в каждом городе колдовские цеха, с легкостью берущие каждого более или менее способного человека в ученики. Главное только – отучившись четыре года, не забудь еще пару лет отработать, будучи приписанным к цеху, и после этого можешь идти куда глаза глядят. И это независимо от того, дертонжец ли ты или приехал из другой страны.
У Винтара, конечно, были небольшие трудности с языком – в конце концов, дертонжского он никогда не изучал, но уже после года обучения и эти сложности исчерпали себя.
Сейчас молодой колдун уже отучился и отработал один год из полагающихся двух. Осталось совсем немного, и после этого можно будет возвращаться в родной Бильхофштайн. Тем более, что мать уже, наверное, заждалась.
Надо будет, кстати, ей письмо написать. А то последнее больше месяца назад получал.
Честно говоря, Ватлуна – город, в котором обучался Кенниг, – ему особо не приглянулась: крохотный, заштатный городок, раза в два меньше привычного Бильхофштайна. Но было у Ватлуны и множество достоинств: во-первых, она располагалась близко к границе, во-вторых, здесь была хорошая водяная школа, ну а в-третьих, в столице, говорят, чужаков обучают неохотно. Так что молодой колдун особо не горевал и с нетерпением ждал того дня, когда можно будет отправиться обратно во Фриссию. Тем более, что в Дертонге его ничто не держало: сердце водяного мага было совершенно свободно.
Что еще нравилось Винтару в местном магическом цеху – возможность отдохнуть. После того, как ты проработал несколько дней, тебе предоставлялся выходной, когда ты был совершенно не связан с гильдией, мог заниматься чем угодно и вообще посвятить день только себе.
Чем сейчас Кенниг и занимался.
Ватлуну окружал небольшой лесок. Был он, конечно, намного меньше того, к которому молодой колдун привык во Фриссии, но в любом случае именно сюда можно было направиться отдохнуть, понаблюдать за природой, да и просто побродить по подлеску.
Опустившись на мягкую траву, Винтар некоторое время бездумно следил за перепархивающей с куста на куст птичкой, а потом повалился навзничь, закинув руки за голову. Высоко над головой в прозрачной синеве неба колыхались ветви деревьев. Казалось, они выписывают какие-то строчки на лазурном листе: приглядись – и прочитаешь. Кенниг прищурился, сладко зевнул…
– Помогите! – Истошный женский крик перепуганной птицей заметался между деревьев.
Винтар подскочил на месте и, резко сев, принялся оглядываться по сторонам, пытаясь понять, не показалось ли ему.