Проклятые земли Трэурана
Шрифт:
Альдо и Стиг накинулись на бараний бок с прожорливостью голодных волков.
— Всегда есть причина. Трактир в глуши тоже кому-то нужен. — прочавкал Стиг, наминая мясо за обе щеки.
— Нам. — закончил глубокую мысль брата Альдо — И барашек, я вам доложу, преотменнейший.
Вид ненасытных братьев, уплетающих пищу с чудовищной скоростью, заставил Коэна и Лиару отбросить сомнения и присоединиться к пиршеству. «Не хочешь обгладывать кости — не мешкай» — это правило стоило запомнить любому, кто ужинал в компании вечно
Просохшая одежда, прекрасная еда, потоки эля и обещание чистой постели быстро привели путешественников в благодушное расположение духа.
Передряги и тяготы дороги разом схлынули, на один вечер уступив место веселью. Корчма наполнилась звуками смеха и оживленной беседы.
В самый разгар пиршества входная дверь распахнулась и в зал вошел невысокий, светловолосый мужчина, одетый в белую рясу. На его толстой шее, ниспадая на заметно выпуклое брюшко, болтался увесистый железный медальон.
Уверенной, твердой поступью он зашагал к трактирщику и тихо перекинулся с ним парой фраз.
Хозяин, в сопровождении новоприбывшего, подошел к столу, за которым ужинали гости:
— Прошу прощения, что отвлекаю. Разрешите представить вам светлейшего отца Хораса, жреца двуликого Бога Улу.
— Благодарю тебя, Расмус. — жрец небрежно дотронулся до локтя трактирщика, приглашая его вернуться на место.
Светлейший отец Хорас пододвинул к столу стоящий рядом стул.
— С вашего позволения. Не помешаю? — жрец окинул взглядом присутствующих и после недолгой паузы, не встретив возражений, уселся рядом.
— Конечно нет. Присаживайтесь, светлейший. — с запозданием среагировал Коэн.
— Спасибо. Какими судьбами пожаловали в наш забытый богами уголок? — полюбопытствовал Хорас.
— Идем в Даград. Хотим наняться на службу к лорду Вильфреду. — на ходу сочинил Коэн.
— Светлейший отец, а разве боги забыли ваш уголок? Двуликий Улу похоже приглядывает за деревней. — вмешалась в разговор Лиара.
— А кто такой Улу? И почему он двуликий? — бесцеремонно спросил Стиг.
— Стиг, это невежливо… — начал было Коэн.
— Все в порядке, ваша непросвещенность объяснима. Лжебоги затуманивают разум всем живым существам. — прервал его жрец. — Бог Улу двуедин и вездесущ, он белое и черное, свет и тьма. Он все то добро и то зло, что есть в мире, он и есть Мир. Тот кто верует, смиренно следует его заповедям, — добро и в конце пути будет вознагражден. Тот кто отрицает его, поддается богомерзким страстям, — зло и будет страдать до скончания времен. Все души отправляются к Улу.
— Обжорство — богомерзкая страсть? — поинтересовался Коэн косясь на Стига, который под шумок успел умять половину пирога.
— А если мы вообще о нем не слышали, то что будет с нашими душами? — пробубнил Стиг, пропустив мимо ушей замечание друга.
— Вся жизнь — дорога к Улу. Пока вы живы, у вас есть шанс встать на путь истинный и принять его в сердца
— Ну раз время еще есть, тогда мы подумаем об этом позже. — Альдо наскучила проповедь, и он не собирался этого скрывать.
— Никто не хочет узреть темную сторону двуликого Улу. Поверьте мне. — светлейший отец недобро улыбнулся, но тут же овладел собой. — Однако не будем об этом. Вы должно быть устали с дороги и не готовы к теологической полемике.
— Не, к полемике не готовы. — беспардонно прочавкал Стиг, утомленный наставлениями жреца. — Вы, светлейший, лучше расскажите где все местные, почему по домам хоронятся?
— Местные люди богобоязненные, не хотят без дела сновать по улице и гневить Улу. После захода и до восхода солнца время смутное. Когда человек дома, его поступки благочестивы, даже если мысли порочны. Когда же человек на воле, как зверь дикий, то думы нечестивые обретают жизнь. — Хорас сердито зыркнул на гнома.
— В общем запретный распорядок. — заключил Коэн.
— Нет. Люди вольны выходить, когда заблагорассудится. — раздраженно прогнусавил жрец.
— Почему тогда не выходят? — насмешливо спросил Коэн.
— Потому, что никто не хочет узреть темную сторону Улу. — скрипнув зубами, напомнил Хорас.
— А что случается с теми, кто увидел темную сторону? — равнодушно осведомилась Лиара.
— Тебе лучше этого не знать, дитя мое. — жрец зловеще сверкнул глазами.
— Светлейший, поймите нас правильно, мы здесь всего на одну ночь и предпочли бы не вмешиваться в дела духовные. — примирительно заверил Коэн. — Лучше выпейте с нами эля.
— Спасибо за предложение, но я пожалуй откажусь. Рано вставать на утренний молебен. — отец Хорас поднялся с места. — Позвольте откланяться. И да прибудет с вами светлая сторона Улу.
Молча кивнув трактирщику, жрец вышел.
— Жутковатый тип. — Лиара слегка поежилась.
— Убойтесь темной стороны великого Ули! — гримасничая перекривил жреца Стиг.
— Двуликого Улу, дубина. — поправил Альдо.
— Великого, двуликого, Ули, Улу — без разницы. — Стиг встал, задрал подбородок вверх, выпучил глаза и промолвил скрипучим голосом. — Есть только два бога истинных — Дарт Громовержец и Жнец Манир! Остальное от демонов лукавых и шельмецов нечестивых!
Лиара уставилась на него с недоумением.
Стиг замер с напыщенным видом, как разом Коэн и оба гнома прыснули со смеху.
— Ну копия, наш дедуля Шмуэль. — хохотал Альдо.
— Все с вами ясно. — Лиара жалостливо покачала головой.
Братья не успокаивались и стали наперебой изображать дедулю Шмуэля, сопровождая это громким гоготом.
— Довольно, довольно. Пора на боковую. — Коэн попытался утихомирить гномов. — Завтра в дорогу.
После долгих уговоров не на шутку разгулявшихся братьев, трапеза наконец завершилась и все разошлись по комнатам.