Проклятые земли Трэурана
Шрифт:
— Похоже черноротый тебя заразил. Но все будет хорошо, я обещаю.
— Нет ничего хуже, чем когда тебе говорят, что все будет хорошо. — горько усмехнулся Альдо.
— Сейчас я тебе дам одно лекарство, которое замедлит распространение этой дряни. — волшебница умышленно проигнорировала слова гнома. — Оно горькое, и после него ты будешь, как бы это сказать, немного приторможенным.
— Не думаю, что есть лекарство, которое сделает меня приторможеннее моего брата. — Альдо одним махом выпил протянутый волшебницей флакон с мутно-зеленой жидкостью.
Стиг взволнованно закусил губу.
—
— Это даст мне время. — Лиара, угрюмо сдвинув брови, выдернула руку.
— Чего раскисли? Идем, остроухий не из тех, кто станет ждать, пока вы меня оплакиваете. — Альдо медленно поднялся, схватил Коэна за накидку и, притянув его к себе, едва слышно прошептал. — Пообещай, что прикончишь меня, если все станет плохо.
Не в состоянии вымолвить это в слух, Коэн едва заметно кивнул головой. Гном благодарно хлопнул его по плечу и, пошатываясь, побрел в темноту тоннеля.
… По мере продвижения вглубь прохода, на пути все чаще стали появляться переплетенные корни деревьев, причудливым орнаментом покрывавшие стены подземелья.
Внезапно тоннель оборвался.
В полумраке показался темный силуэт эльфа, который, раскачиваясь на толстом корне, завывал нечто нечленораздельное. Высоко в потолке, прямо над его головою, едва виднелось отверстие, сквозь которое, озаряя густые облака пыли, струился мягкий дневной свет. Выбитые в камне ступени, ведущие на поверхность, были плотно перекрыты тем самым, затиснутым в крепкие объятья Умрода, корнем.
— Ты чего это? — спросил Стиг.
— Тсс. — сердито прошипел эльф.
Спустя несколько мгновений корень медленно зашевелился и с негромким хрустом выгнулся в сторону, высвобождая проход достаточный для того, чтобы сквозь него можно было протиснуться даже широкоплечим гномам.
— Регалас пробуждается. — вскарабкиваясь по ступеням, прошептал Умрод и залился жутким, скрипучим смехом.
Глава 16
Даград — величественная столица Маноры, отрезанная Дикими землями от показной роскоши, губительного тщеславия и беспутности Веллора, как нельзя точно соответствовала тяжелому нраву своих жителей, их суровому, хотя и не лишенному некоторой привлекательности образу жизни.
Массивная, крепостная стена каменной лентой подпоясывала город меж отвесных скал, укрывая от стороннего взора острые пики черепичных крыш, венчающих отчаянно жмущиеся друг к другу дома. Бесчисленные лабиринты узких, укрытых деревянными настилами улиц, сплетались в огромную паутину, в которой с легкостью мог заплутать не только пришлый люд, но и не шибко смекалистые местные жители.
Манорийцы в большинстве своем были потомками беглых каторжников, неимущих бродяг и ловцов удачи, издавна стекавшихся со всего королевства: кто скрываясь от карающей руки закона, кто в поисках работы на рудниках, а кто и в жажде легкой наживы с неблаговидных промыслов, неизменно преуспевающих в таких «развеселых» местах. Со временем горное дело, в купе с трудолюбием и неприхотливостью местных жителей, принесло Маноре если не процветание, то весьма прочное, по меркам королевства, благополучие. Даград разрастался и крепнул,
В своем большинстве манорийцы, как и все потомки переселенцев, крайне подозрительно относились к чужакам, опасаясь, что те займут насиженные ими места, как в свое время это сделали их собственные предки.
Таким Даград был веками: воинственный, своенравный, неуживчивый…
— Какого черта?! — не удержалась Лиара, едва выбравшись на поверхность среди руин заброшенного дома.
С заваленной балки на волшебницу презрительно покосилась тощая, жестоко потрепанная жизнью кошка. Животное, выглядевшее похлеще любого демона Хаоса, угрожающе зашипело, хрипло мяукнуло и, выгнув облезлую спину, шмыгнуло в пыльный проем.
— Это точно тот самый великий Даград? — Коэн недоуменно озирался по сторонам. — Марат?
— Когда я был в городе последний раз, здесь было чуток поприбраннее. — вор растерянно почесал затылок.
Даград больше походил на поле битвы богов, чем на благословенный древний город.
Куда ни посмотри, взгляд натыкался на обрушенные до основания дома, над которыми высились могучие стволы давно мертвых деревьев. Их безжизненные, исполинские корни вырывались на поверхность и, пронзая крыши, снова уходили в недра земли.
Местами, прямо посреди улиц, образовались глубокие, наполненные водой ямы, в которые сползали деревянные настилы, придававшие Даграду видимое ощущение порядка, и так выгодно отличавшие его от грязного месива веллорийских подворотен.
Разрушение и упадок царили в городе, но без характерных признаков заброшенности, а скорее перерождающие, стремящиеся стереть то бесстыдно нагроможденное человеком, что как мелкий, пакостный паразит осмелилось занять место подлинного творения хозяина.
— Похоже об этом ты бубнил со своим: «Регалас пробуждается»? — Коэн обернулся к Умроду, однако от того и след простыл. — Куда он делся?
— Не знаю, я ему не нянька. — буркнул Стиг, держа под локоть брата. — Надо поторопиться, Альдо совсем плохо.
— Мне нормаль… — начал Альдо, однако его колени подогнулись и он повис на руках Стига.
— Идите за мной, схрон недалеко. — Марат бегло огляделся и торопливо зашагал вперед.
…Громко заскрипев ржавыми петлями, дверь закрылась. Кисловатый, прелый запах резко ударил в ноздри, заставляя морщиться от отвращения.
— Привыкните. Здесь была сыроварня. — Марат зажег факел и просторное, лишенное окон убежище осветилось мерцающим огнем пламени.
— Больше смахивает на скотобойню. — Стиг бережно опустил брата на пошарпанную, деревянную кровать.
— Схрон, как схрон. — пожал плечами Марат.
— Да плевать. — Коэн взволнованно посмотрел на Альдо, который, закатив глаза, тихо постанывал. — Чем мы можем помочь?
— Вы мне очень поможете, если не будете путаться под ногами и приведете барана или козла. Животное, живое. — Лиара в очередной раз смочила голову гному каким-то тошнотворным зельем и строго посмотрела на Коэна.
— Животное? Зачем? — Коэн уставился на волшебницу, не понимая шутит она или говорит серьезно.