Проклятый берег

Рэйтё Енё

– Не возражаю, – говорит председатель. – Капитана Мандера прошу занять свое место.

Входит доктор Квастич. Высокий седой мужчина с заспанными глазами, личность, хорошо известная «дну» Орана. Рядом с ним полицейский.

– Ваше имя?

– Федор Квастич.

– Год и место рождения?

– 1886 – ой, Рига.

Установив эти данные, председатель обращается к полицейскому:

– Почему вы задержали этого человека, инспектор?

– Перед рассветом кто-то позвонил по телефону в центральное

управление и сообщил, что настоящим виновником в деле Ламетра является хорошо известный полиции Федор Квастич. Говоривший не назвал себя, а упомянул лишь, что хочет отомстить обманувшему его когда-то Квастичу.

Мы, как правило, не оставляем без внимания подобные сообщения, потому что не раз уже такое сведение счетов отдавало в руки полиции людей, совершивших не раскрытые ею преступления. Квастич играет на пианино в разных кабаках, а в наших картотеках числится как закоренелый контрабандист и торговец наркотиками. Мы немедленно доставили его в управление. Тем временем удалось установить, что в то время, как в Сенегале было совершено это преступление, русского в Оране не было.

– Где вы находились в те дни, когда было совершено преступление?

– В Гамбии…

– Откуда вы знаете, когда оно было совершено? – резко перебивает его председатель. – Эта деталь не сообщалась журналистам и не упоминалась ни в каких отчетах.

– Я… – запинаясь, отвечает свидетель, – я слыхал…

– От кого?

– Я… уже… не помню…

– Говорите правду! Ведь уже завтра нам сообщат из Гамбии, были ли вы там в действительности.

– Был… только проездом.

– Откуда и куда? Молчание.

– Вы знакомы со страной фонги?

– Ну… я бывал там… Знаком.

В это время «капитан» медленно поднялся со свидетельской скамьи и, растерянно наморщив лоб, уставился на отвечавшего.

Увидев его, Квастич испуганно отступил на шаг назад.

– Вы знаете капитана? – быстро задал вопрос председатель, заметивший смущение свидетеля.

Газеты писали об этом так:

«…Квастич в ужасе отшатнулся, а капитан Мандер с выражением удивления на лице подходил все ближе к нему… В зале наступила мертвая тишина, нервы у всех были напряжены, лишь обвиняемый, Ламетр, вел себя несколько загадочно. Он то и дело привставал, словно желая что-то сказать, хватался за голову и нервно поглядывал по сторонам. Каждый чувствовал, что наступает решающий момент всего дела…»

– Свидетель, кажется, вспомнил о чем-то? – спросил председатель у «капитана».

– Да… но… не знаю… Словно бы мы где-то вдвоем…

– Вы были этим летом в Сенегале? – обратился к Ква-стичу председатель. – Гамбия лежит недалеко оттуда…

– Не помню… Впрочем, возможно… Однако…

– Фолтер! – резко вскрикнул вдруг «капитан». – Фолтер… – пробормотал он через несколько секунд уже снова неуверенным тоном.

Председатель

начал быстро перелистывать страницы протоколов.

– В одном из протоколов сказано: «В первой радиограмме от экспедиции, принятой еще покойным радистом, упоминалось о некоем Фолтере, шедшем впереди нее по поручению вождя Мимбини. Фолтер утверждал будто бы, что он – англичанин, и находится в стране Фонги как наблюдатель и друг вождя.» Это показания самого Ламетра.

Обвиняемый встал. Заговорил он, запинаясь, с каким-то странным выражением лица.

– Да, это так… но мне кажется… тут что-то…

– Так было сказано в радиограмме? – председатель с силой хлопнул по протоколу.

– Так. И они просили проверить эти данные.

– Вы сделали это?

– Я был арестован в тот же день, когда мы вернулись на базу.

– Можете сесть.

– Но я хотел бы…

– Позже. – Председатель обратился к свидетелю: – Что вы скажете на это?

Свидетель, заикаясь, ответил:

– Да, это я был Фолтером… Я не хотел говорить об этом, потому что боялся навлечь на себя подозрения.

– Вы были посланы англичанами для наблюдения за экспедицией?

– Нет.

– Но шли впереди экспедиции?

– Да.

– А затем присоединились к ней?

– Мимбини… послал… я торговал с ними…

– Господи… если бы только я вспомнил… – сейчас уже заметно нервным тоном сказал «капитан». – Фолтер! Мы где-то… стояли вместе… Пальмы… палатка и провода…

– Вы знаете господина капитана? – спросил у Квастича председатель.

– 3 – знаю…

– Вы стояли когда-нибудь рядом с ним на какой-нибудь прогалине в джунглях?

– Да… господин капитан относился ко мне очень дружески… из-за моего красивого голоса… и… я пел ему… английские солдатские песенки…

– Как ваше настоящее имя?

– Квастич.

«Капитан», весь дрожа, сделал шаг вперед. Зал замер. Лишь обвиняемый ерзал на своем месте так, что председатель вынужден был сделать ему замечание.

– Я пел ему… – пробормотал Квастич, – я пел ему: «Baby-baby, I love you…»

И тут – то разразилась драма!

– Мерзавец! – крикнул «капитан» и бросился к Квастичу. Одной рукой он схватил его за горло, а другой ударил в лицо так, что только гул пошел.

Понадобилось четверо солдат, чтобы оторвать его. В зале стоял невероятный гам. Председатель стучал по столу, кричал, а затем поднялся с места. Однако прокурору удалось перекричать шум:

– Господин председатель, я предлагаю не прерывать заседания! Свидетель сейчас все вспомнит!

Наступила тишина. Прокурор продолжал:

– Нельзя упустить момент, когда к тяжело раненному свидетелю, судя по всему, возвращается память…

– Постарайтесь успокоиться, – дружелюбно сказал председатель капитану «Мандеру». – Вы что-то вспомнили?