Прокурор
Шрифт:
Берестов затормозил у первого телефона-автомата. Начальник СЭЦа пошел звонить и вернулся бегом.
– На дачу, - бросил он, плюхаясь в сиденье.
По его тревожному тону Виктор понял: что-то случилось, но расспрашивать не стал. Только поддал газу.
Анегин всю дорогу мрачно молчал. Боржанский вышел на лай пса, и они прошли на веранду. Горела лишь неяркая настольная лампа без абажура, и тени людей зловеще двигались по стенам.
– Митьку задержали, - выпалил Герман Васильевич.
– Как?
– остолбенел
– Где? Когда? Кто?
– За городом. Гаишники.
– А товар?
– все еще находясь в шоке, еле вымолвил Анегин.
– Товар не тронули. Только отобрали права... Будет тут с минуты на минуту.
– Какого же черта ты поднял шухер?!
– взвился Анегин.
– ГАИ тебе не ОБХСС!
– После перенесенного потрясения он был взбешен.
– Одна контора!
– отрезал Боржанский.
– Нет, ты совсем рехнулся! Знаешь что, если нервы не в порядке, лечись, а не...
– Заткнись!
– стукнул кулаком по столу Боржанский.
– Горят в основном по глупости! Зачем ты послал Громилу, если он толком даже ездить не может? Все твои кадры...
– Хорошо!
– скрестил руки на груди Евгений Иванович.
– Просто отлично! Садись сам за руль и езжай! И в Ростов, и к Маэстро...
У Боржанского раз дернулось веко, другой, но Евгений Иванович словно не замечал этого. Он разразился отборной руганью.
Берестов со страхом наблюдал их перебранку, не зная, чем она кончится. Развязка наступила неожиданно: подъехала машина, просигналила, и залился лаем пес.
Боржанский выскочил во двор.
– Как он мне надоел!
– Евгений Иванович ходил по веранде, сжимая кулаки.
– Нет, гад буду, пошлю его подальше! Удав! Привык чужими руками жар загребать! Строит из себя стратега. Тоже мне, Наполеон нашелся...
Герман Васильевич возвратился с Митькой. Могучие плечи Громилы были виновато опущены, глаза - как у нашкодившей собаки.
– Что случилось?
– строго спросил Анегин.
– Я уже на шоссе выехал, да у Тарасовки лейтенант ГАИ остановил...
– Шпарил небось вовсю?
– Да нет, честное слово...
– Ну?
– Попросил документы. Я - пожалуйста, товарищ начальник, вот вам корочки, вот путевой лист, вот накладные... Он машину обошел, покачал головой. Нашел, гад, к чему придраться! Скаты, видишь ли, лысые!..
– Скаты!
– схватился за голову Боржанский.
– Кретины! Что, не могли взять в гараже новые?
– Я говорю, - продолжал Громила, еще больше стушевавшись, - ничего, довезут... Так у него и к корочкам претензии. Как решето, говорит...
– Идиот!
– завопил Боржанский.
– Полный идиот! Почему нам не сказал?
– Он забегал по веранде.
– Это же надо!..
– Ладно, Герман, выпусти пар. Разберемся спокойненько, - миролюбиво сказал Анегин и обратился к Митьке: - Товаром интересовался?
–
– Вертайся, говорит, парень, обратно. О твоей же, мол, жизни забочусь. Когда права отбирал, сказал, что вернут, когда прослушаю лекцию в ГАИ.
– Вот видишь, Герман!
– обрадованно воскликнул Евгений Иванович. Дело выеденного яйца не стоит!
Боржанский сел в кресло и мрачно уставился в пол. Оптимизма Анегина он явно не разделял.
– Как же теперь с товаром?
– спросил он после некоторого молчания. Завтра в Ростове в десять утра будет ждать Чикомас...
Евгений Иванович кивнул на Берестова:
– Он отвезет.
Боржанский сначала воспротивился этому. Между ними опять едва не вспыхнула ссора. Но под напором Анегина Герман Васильевич все-таки дал свое согласие послать Берестова. На том же грузовике-фургоне. Он разъяснил Виктору, как ему надо действовать в Ростове. Первым делом встретиться с Чикомасом, передать ему джинсы и майки, изготовленные подпольными надомниками, а затем отвезти в магазин легальный товар сувенирной фабрики.
– На обратном пути, - заключил Герман Васильевич, - прихватишь из Ростова одного человека. Возвращайся ночью, чтобы его ни одна душа не видела. Понял?
– Хорошо, - кивнул Виктор.
– Отвезешь того человека на хутор к дяде Кондрату, - приказал Анегин и, похлопав шофера по плечу, дал ему коробочку с иностранной этикеткой: Как почувствуешь, что спать тянет, проглоти одну пилюлю...
Надо было спешить. Виктор и Громила поехали в гараж, сменили на грузовике изношенные скаты на новые. И Берестов отправился в Ростов.
Он гнал машину всю ночь и прибыл за час до условленного времени. Припарковал машину на стоянке у колхозного рынка.
Ровно в десять к грузовику подошел небольшого роста мужчина с желтоватым цветом лица и тяжелыми мешками под глазами. Оглядевшись, сказал:
– Привет.
– Здорово, - ответил Берестов, открывая ему дверцу в кабину.
По описанию Анегина это действительно был Чикомас.
– Казак звонил, - продолжал тот, устраиваясь на сиденье.
– Двинули ко мне.
И назвал адрес.
У него на квартире Виктор оставил три огромных чемодана и поехал в магазин - сдать продукцию фабрики. Вернувшись к Чикомасу, он наскоро поел и заснул как убитый. Чем занимался хозяин квартиры весь день, Берестов не знал. Проснулся он, когда за окном уже была темень. Чикомас опять накормил его, дал внушительный сверток с деньгами и коротко бросил:
– Поехали.
Он был неразговорчив, этот ростовский компаньон.
Остановились на одной из улиц возле сквера, где их поджидала высокая женщина. Головной платок скрывал почти все ее лицо, воротник плаща был поднят. К удивлению Виктора, она села не в кабину, а полезла в кузов.