Промышленные кластеры и их роль в развитии промышленной политики региона

Кожинова Татьяна

Идеи Маршалла послужили основой для многих работ, посвященных новым промышленным районам, в которых сделаны попытки объяснить успешное развитие кластеров, состоящих из плотно сгруппированных малых и средних фирм (например, в Северной Италии, Южной Германии и др.). Влияние идей Маршалла прослеживается и во многих других публикациях, посвященных образованию кластеров, включая исследования, связанные с постфордизмом и гибкой специализацией, труды, посвященные поиску закономерностей между организацией бизнеса и географическими особенностями, а также быстро развивающееся неоклассическое направление пространственной экономики (или «новой экономической географии») [193]. «Постфордизм» означает, что в настоящее время происходит смена основного способа производства в виде перехода к мелкосерийному производству с гибким ассортиментом продукции, более тесной долгосрочной кооперацией между контрагентами. Это сопровождается возрождением локальной сети промышленных предприятий

и применением новых технологий производства (которые необходимы, чтобы мелкосерийное вертикальнодезинтегрированное производство могло быть экономически выгодным). В исследованиях по этому вопросу утверждается, что предприятия небольшого размера часто группируются в пространстве и образуют кластеры, чтобы конкурировать с более крупными фирмами, которые выигрывают от эффекта масштаба [195]. В литературе, посвященной организации промышленности, исследуется динамика образования кластеров в контексте изменения стратегии бизнеса, корпоративного принятия решений и применения производственных технологий, в которых используются новые информационные технологии (например, система поставок и планирования материальных запасов «точно в срок») [111].

Исследования по теории размещения, проведенные в традициях немецкой экономической школы, различаются между собой по целям и методам. Сосредоточившись на понимании влияния экономии от агломерации на размещение промышленности, авторы первых работ по теории агломерации М. Вебер и Э. Гувер [37, 209] заложили основу для теоретических и эмпирических исследований по образованию бизнес-кластеров, которая доминирует и сегодня в новой экономической географии. Оба автора приводят упрощенные примеры фирм, получающих преимущества от образования пространственных кластеров. Но целью этого было лишь оправдать априорное предположение о существовании экономии от агломерации; в действительности Вебера и Гувера интересовал вопрос о том, каким образом эта экономия, однажды возникнув, может привести к наблюдаемому на практике размещению экономической активности (при условии, что существуют и другие факторы, влияющие на размещение производства). Именно в этом состоит предмет многих современных абстрактных моделей в новой экономической географии, описывающих увеличение отдачи. В таких моделях экстерналии часто рассматриваются как своего рода «черный ящик», который может служить причиной любого влияния на процесс образования кластеров [194].

Впоследствии появилось множество прикладных исследований, связанных с конкретными особенностями и содержащих подробный анализ факторов, которые заставляют фирмы располагаться поблизости. Примером таких исследований служат работы в области традиционной экономической географии, посвященные гибкой специализации и концепции новых промышленных районов [192]. Эмпирические данные здесь получены главным образом из прикладных исследований (case-studies). Существует мнение, что учет конкретных особенностей ограничивает «возможности построения обобщающей, универсальной модели пространственной агломерации» [188]. С другой стороны, есть группа обобщенных моделей, которые являются узкоспециализированными и ограниченными с точки зрения представления динамики роста и торговли и вместе с тем не дают много информации о специфике различных форм влияния на процесс образования кластеров. Последнее касается работ в области новой экономической географии и региональных наук. В то время как в большинство моделей в качестве причины образования кластеров включен лишь один тип экстерналий (из трех выявленных Маршаллом), эмпирический анализ часто базируется на сочетании конкретных примеров [196] с изучением тенденций в концентрации промышленности [190], оценкой упрощенных моделей роста с простейшими формами локализации, а также с обширными историческими исследованиями.

В последние годы все больше внимания привлекает роль фактора размещения в глобальной экономике. Некоторые утверждают, что глобализация снижает значимость этого фактора размещения для экономической деятельности [189]. Другие придерживаются противоположной точки зрения, что глобализация в действительности скорее усиливает значимость этого фактора, увеличивая межрегиональные экономические различия, и что теперь региональная экономика, а не экономика страны выступает основой создания богатства и главной единицей мировой торговли [191]. Поэтому, как сказал специалист в области экономики и бизнеса М. Портер: «В глобальной экономике, которая может гордиться быстрыми перевозками, высокоскоростными коммуникациями и доступными рынками, можно было бы ожидать, что фактор размещения будет менее важным. Но верно обратное. Долгосрочные конкурентные преимущества в глобальной экономике часто являются в высокой степени локализованными, возникающими благодаря концентрации высокоспециализированных знаний и умений, институтов, духа соперничества, сопутствующих форм бизнеса, а также покупателей с современным уровнем требований» [127].

В то же самое время предполагается, что возрастающая глобальная экономическая интеграция сама по себе приводит к усилению региональной

и местной специализации, так как снижающиеся транспортные издержки и сокращаемые торговые барьеры позволяют фирмам образовывать агломерации с другими фирмами, подобными себе, чтобы воспользоваться локализованными положительными эффектами масштаба (экономией от масштаба) [198], которые, в свою очередь, должны привести к эндогенному росту инноваций в данной местности и росту производительности. По этим и некоторым другим причинам в отдельных академических и политических кругах говорят о «возрождении региональной экономики» [197] и о росте «глобального комплекса региональных экономик» [194].

Одним из наиболее значимых проявлений локализации в экономике стала идея Майкла Портера о промышленных или бизнес-кластерах. Портер предлагал идею кластеров не только как аналитическую концепцию, но и как инструмент экономической политики, лично консультировал разработчиков экономической политики во всем мире, чтобы они могли определить их национальные или региональные основные бизнес-кластеры, давал советы по стимулированию развития таких кластеров. На всех уровнях – начиная от ОЭСР и Всемирного банка и заканчивая национальными правительствами (Великобритании, Франции, Германии, Нидерландов, Португалии, Новой Зеландии), агентствами по региональному развитию (такими, как Агентство регионального развития в Великобритании) и местными (городскими, районными) властями (включая различные штаты США) – разработчики экономической политики применяли идею локализованных бизнес-кластеров. Этот интерес не был связан лишь с развитыми экономиками; кластерная политика одновременно принята в достаточно большом количестве развивающихся стран [192].

Напомним, что концепция кластеров связана с так называемой «экономикой знаний», «информационной экономикой» или тем, что иногда обозначают как «новая экономика». Д. Норт, например, утверждает, что мировое лидерство США в рамках «новой экономики» происходит потому, что там функционирует определенное число крупных, динамичных кластеров инновационной предпринимательской деятельности [109]. В США Портер лично руководит главным исследовательским проектом по созданию программы экономической политики, для которой проводится «разработка методологии оценки развития кластеров и инновационной деятельности на региональном уровне». Это необходимо для определения «наилучших практических результатов», которые затем могут быть использованы для «стимулирования развития инновационных кластеров в регионах страны» [127]. Аналогичным образом инновационные кластеры рассматриваются и в ОЭСР – как движущая сила национального экономического роста и ключевой инструмент экономической политики для стимулирования конкурентоспособности экономики страны.

Как признает Портер, идею специализированной промышленной локализации высказал Альфред Маршалл в конце XIX столетия, включив в свои «Принципы экономики» (1890) главу, посвященную «концентрации специализированных отраслей в определенных местностях». Его характеристика этих локальных концентраций специализированной деятельности была дана в терминах обычной «триады» внешних эффектов: доступность квалифицированных трудовых ресурсов, развитие обслуживающих и вспомогательных производств, а также специализация различных фирм на разных стадиях производства продукции [94].

Неомаршаллианскую кластерную концепцию Портера можно проследить по его работам в конце 1980-х – начале 1990-х гг., посвященным конкурентным преимуществам национальной экономики и международной конкурентоспособности, в которых он утверждает, что успех отечественных предприятий-экспортеров зависит от благоприятности национального «ромба конкурентоспособности» (competitive «diamond»), состоящего из 4 групп факторов: 1) стратегии фирмы, ее структуры и форм конкуренции; 2) особенностей производственных ресурсов; 3) особенностей спроса; 4) развития обслуживающих и вспомогательных производств. Чем более развитым и интенсивным является взаимодействие всех этих 4 групп факторов, тем выше будет производительность рассматриваемых фирм [126, 127].

Затем Портер утверждает (и это стало основной темой его работ), что интенсивность взаимодействия в рамках «ромба конкурентоспособности» повышается, если рассматриваемые фирмы также являются географически «локализованными» или «образующими кластеры». С его точки зрения, географическая концентрация фирм, принадлежащих одной и той же отрасли, «удивительно часто встречается в мире» [217]. Точнее говоря, он делает предположение о том, что наиболее конкурентоспособные отрасли отечественной экономики являются «географически кластерированными» и внутри страны. Следовательно, то, что вначале представляло собой способ анализа национальной экономики – «ромб конкурентоспособности» как группа взаимосвязанных отраслей и сочетающихся между собой видов деятельности, – превратилось в пространственную метафору – кластер, или географически локализованное образование взаимосвязанных форм бизнеса. «Ромб конкурентоспособности» есть движущая сила развития кластера, но одновременно кластер является пространственным проявлением «ромба конкурентоспособности» (рис. 5).