Промышленный НЭП
Шрифт:
Отель «Адлон» встретил нас привычной роскошью, но атмосфера была тревожной. Персонал вел себя скованно, гости тише переговаривались в холле. Город жил в страхе после кровавых чисток.
В моем номере на втором этаже я нашел записку, оставленную под торшером, условный знак от Мышкина. «Встреча в Тиргартене. Аллея лип. 22:00. Доктор Цимбалист ждет результатов анализов.» Это означало, что первый контакт назначен на сегодняшний вечер.
Официальные переговоры начались в здании министерства экономики — внушительном строении
Ключевой фигурой был Вальтер Функ, недавно назначенный государственным секретарем в министерстве пропаганды, но фактически курировавший экономические вопросы. Этот полноватый мужчина с мягкими чертами лица и внимательными глазами представлял собой новое поколение нацистских функционеров — более образованных и прагматичных, чем штурмовики старого призыва.
— Советский Союз остается важным торговым партнером рейха, — начал Функ, просматривая принесенные нами документы. — Особенно в сфере поставок сырья и сельскохозяйственной продукции.
— Мы готовы значительно расширить торговый оборот, — ответил я. — Но для этого необходимы долгосрочные гарантии и стабильные отношения.
В ходе переговоров мы обсуждали конкретные проекты, но я внимательно наблюдал за поведением немецких участников. Было заметно, что многие из них неуютно чувствуют себя в новых реалиях. Особенно это касалось старых чиновников, помнящих веймарские времена.
К вечеру официальная часть завершилась, и я тайком отправился на назначенную встречу. Провести ее в гостинице невозможно. Пришлось играть в шпионов.
Тиргартен в сумерках выглядел таинственно. Старые дубы и липы шуршали молодой листвой, а редкие прохожие быстро исчезали в глубине парка.
У указанной аллеи меня ждал человек в темном пальто — Алексей Григорьевич Мышкин в роли «доктора Циммера». Его неприметная внешность и блестящие способности к конспирации делали его незаменимым в подобных операциях.
— Добрый вечер, товарищ Леонид Иванович, — тихо произнес он, указывая на скамейку под развесистой липой. — У меня есть интересная информация.
Мы присели, и Мышкин начал доклад:
— Ситуация кардинально изменилась после прошлогодних событий. Но это не означает, что оппозиции больше нет. Просто она ушла глубже и стала осторожнее.
Он достал из-под пальто конверт:
— Первый контакт — генерал Людвиг Бек, начальник генерального штаба. Блестящий стратег, но категорически против авантюр фюрера. Считает, что Германия не готова к большой войне.
— Надежен?
— Да. Он уже выражал недовольство политикой перевооружения. Был против ремилитаризации Рейнской области. У него есть сторонники среди офицерского корпуса.
Мышкин перелистнул страницу:
— Второй контакт — Карл Гордлер, обербургомистр Лейпцига. Консерватор,
— А в партии есть недовольные?
— Есть, но они очень осторожны. Рудольф Гесс окружил себя людьми, которые недовольны радикализмом эсэсовцев. И еще… — Мышкин понизил голос. — Мартин Борман. Заместитель фюрера по партии. Формально преданный Гитлеру, но на самом деле строит собственную империю.
Я удивленно взглянул на него:
— Борман? Но он же правая рука Гитлера.
— Именно поэтому он опасен для фюрера. Борман постепенно концентрирует в своих руках все нити управления. Контролирует доступ к Гитлеру, фильтрует информацию. Наши источники сообщают, что он мечтает стать серым кардиналом, а затем и официальным преемником.
Это неожиданная информация. Борман всегда считался воплощением преданности фюреру.
— Что он хочет?
— Признание его права на власть. И экономическое сотрудничество в обход традиционных каналов.
Мы просидели в парке больше часа, обсуждая детали операции. План был рискованным, но имел шансы на успех. В отличие от прямого военного переворота, предлагалось использовать внутрипартийные противоречия и амбиции отдельных лидеров.
На следующий день началась самая деликатная часть миссии. Пока моя делегация посещала заводы «Сименса» и «АЕГ», я провел ряд тайных встреч с потенциальными союзниками.
Первая встреча состоялась в родовой усадьбе фон Нойратов в пригороде Берлина. Константин фон Нойрат, министр иностранных дел рейха, принял меня в своем рабочем кабинете. Этот аристократ старой школы, с седыми усами и элегантными манерами, явно тяготился сотрудничеством с нацистами.
— Товарищ Краснов, рад видеть вас в неофициальной обстановке, — сказал он, предложив место в кожаном кресле. — Надеюсь, наши переговоры будут плодотворными.
За чаем и традиционными немецкими пирожными мы говорили о международной обстановке, осторожно зондируя позиции друг друга.
— Европа находится в опасном положении, — заметил фон Нойрат. — Радикальные настроения нарастают повсюду. Необходима взвешенная, осторожная политика.
— Согласен, господин министр. Но зависит ли она от воли одного человека?
Фон Нойрат понял намек и внимательно посмотрел на меня:
— В дипломатии, товарищ Краснов, важно просчитывать различные сценарии. Включая самые неожиданные.
Наш разговор был полон недомолвок и иносказаний, но смысл ясен. Фон Нойрат готов поддержать более умеренную политику, если обстоятельства изменятся.
Вторая встреча проходила в секретной квартире в районе Шарлоттенбург. Меня ждал человек в штатском костюме — генерал Людвиг Бек, начальник генерального штаба сухопутных войск. Его суровое лицо с характерным скошенным подбородком выражало решимость и озабоченность.