Промышленный НЭП
Шрифт:
Первые тревожные сигналы поступили в девять пятнадцать. Начальник пограничной охраны доложил министру внутренних дел о «провокации на чехословацкой границе». Через полчаса Гиммлер лично докладывал фюреру.
— Чехи утверждают, что наши солдаты напали на их пост, — говорил рейхсфюрер СС, нервно теребя папку с документами. — Двое убитых, трое раненых. Якобы найдены немецкие документы.
Лицо Гитлера потемнело:
— Это ложь! Я не давал приказов о пересечении границы!
— Мой фюрер, возможно, кто-то действовал
— Кто? Кто посмел предпринять военные действия без моего ведома?
Срочно вызвали генерала Бека. Начальник генерального штаба прибыл в рейхсканцелярию через час, его форма была безупречна, но лицо выражало крайнее недовольство.
— Генерал Бек, — начал Гитлер без предисловий, — что вы знаете об инциденте на чехословацкой границе?
— Мой фюрер, рейхсвер не имеет к этому никакого отношения, — четко ответил Бек. — Все наши части находятся в казармах. Журналы регистрации могут это подтвердить.
— Тогда кто? СА? СС?
Гиммлер поспешно замотал головой:
— Мой фюрер, эсэсовские части также в расположении. У нас есть алиби по каждому подразделению.
В кабинете повисла тяжелая тишина. Гитлер ходил взад-вперед, его руки дрожали от ярости.
— Значит, кто-то хочет втянуть нас в войну! — выкрикнул он. — Кто-то действует втемную, подставляя рейх!
Бек выпрямился еще больше:
— Мой фюрер, я настаиваю на тщательном расследовании. Если кто-то из военных действовал самовольно, он должен понести наказание.
— А если это провокация врагов рейха?
— Тогда мы должны доказать нашу непричастность всему миру.
К вечеру ситуация накалилась до предела. Пресса всех стран пестрела заголовками о «германской агрессии». Чехословацкое правительство потребовало от Германии официальных извинений и выплаты компенсации. Франция и Советский Союз выразили «глубокую озабоченность».
В министерстве иностранных дел фон Нойрат созвал экстренное совещание. В просторном зале с портретами Бисмарка и кайзера собрались все ключевые дипломаты.
— Господа, — начал министр, — мы находимся в крайне сложной ситуации. Весь мир обвиняет нас в агрессии против Чехословакии.
— Но мы же не нападали! — воскликнул один из секретарей.
— Это знаем мы. Но как доказать миру?
Старший советник, седой мужчина с моноклем, покачал головой:
— Константин фон, обстановка напоминает 1914 год. Один инцидент может спровоцировать большую войну.
— Именно этого я и боюсь, — мрачно ответил фон Нойрат.
Он приказал немедленно подготовить официальное опровержение и потребовать международного расследования инцидента. Но все понимали — время упущено, общественное мнение настроено против Германии.
В Лейпциге обер-бургомистр Гордлер экстренно встречался с представителями крупнейших промышленников Саксонии.
— Господа, — говорил Гордлер, стоя за кафедрой, — сегодняшние события — грозное предупреждение. Нынешняя власть ведет Германию к катастрофе.
Мужчина в дорогом костюме поднял руку:
— Герр обер-бургомистр, но ведь правительство отрицает причастность к инциденту.
— И кто им поверит? — в зале прозвучал скептический голос. — После Рейнской области все ждут от нас новых агрессивных шагов.
Гордлер кивнул:
— Совершенно верно. Радикальная политика нанесла непоправимый ущерб репутации Германии. И теперь любой инцидент воспринимается как наша провокация.
Он сделал паузу, обводя взглядом зал:
— Господа, пора действовать. Пока еще не слишком поздно.
Поздним вечером генерал Бек принимал у себя дома группу офицеров генерального штаба. Его вилла в районе Далем была скромно обставлена: простая мебель, портреты прусских военачальников, карты на стенах.
— Господа офицеры, — говорил Бек, расхаживая по кабинету, — сегодняшний инцидент показал, что политическое руководство потеряло контроль над ситуацией.
Генерал-майор Хальдер отложил стакан с водой:
— Людвиг, а что если это действительно была провокация? Против нас?
— Не важно, — ответил Бек. — Важно то, что фюрер не знал о случившемся. А это значит, что в стране есть силы, действующие помимо его воли.
Полковник Штауффенберг наклонился вперед:
— Герр генерал, вы считаете, что эсэсовцы могли…
— Я не считаю, я знаю, — оборвал его Бек. — СС все больше выходит из-под контроля. Гиммлер строит государство в государстве.
Он остановился у карты Европы:
— Господа, армия должна взять судьбу страны в свои руки. Пока еще не слишком поздно.
В Москве я немедленно получал сводки о развитии событий. К полуночи стало ясно, что операция удалась полностью. Европа взбудоражена. В Германии нарастали внутренние противоречия.
Я связался с Рожковым:
— Первый этап завершен. Как дела в Берлине?
— Отлично. «Дирижер» в ярости, требует отставки Гиммлера. «Дипломат» готовит ноту протеста. А «Профессор» уже встречается с промышленниками.
— Когда следующий этап?
— «Доктор» сообщает, через две недели. Нужно дать ситуации накалиться.
Я положил трубку и подошел к окну. За стеклом простиралась ночная Москва.
Первый камень брошен. Осталось дождаться камнепада.
Утром 2 июля 1935 года генерал Людвиг Бек прибыл в здание генерального штаба на Бендлерштрассе раньше обычного. Его адъютант, майор Штифф, уже ждал в приемной с папкой документов.