Проникновение
Шрифт:
— И что ты?..
Отец состроил кислую мину.
— Я поговорил с Леоном, но тот принял все чересчур близко к сердцу. Он вбил себе в голову, что Джонатан представляет для круга какую-то угрозу. Чушь — мальчишка не доставил бы нам никаких хлопот. Но Леон ничего не хотел слышать. Он запаниковал, связался с Пророком, написал ему, что сделка по «Сорохану» отменяется… — Отец поглядел куда-то поверх ее головы и с грустью произнес: — Так или иначе, но очень скоро все это уже не имело значения: мальчик погиб в автокатастрофе.
Гарри пристально посмотрела на отца. Казалось, на какую-то
— И сколько вы заработали на сделке по «Сорохану»?
На секунду его взгляд снова сосредоточился на дочери. Затем он качнулся на стуле, сцепил руки на затылке и, улыбнувшись, уставился в потолок.
— Примерно шестнадцать миллионов долларов, — сказал он. — За одну-единственную сделку.
Гарри быстро посчитала в уме. В пересчете на евро — около двенадцати миллионов.
— И где они сейчас? — спросила она. — Власти их конфисковали?
Отец выпрямил спину. Он явно медлил с ответом, и Гарри показалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди. Если он скажет, что денег нет, она пропала.
Ножки стула чиркнули о пол, и отец, покачав головой, ответил:
— Власти их не нашли. Я сменил банк. — Он украдкой посмотрел на охранников и понизил голос: — Когда Леон меня сдал, он сообщил им подробности моего счета в «Креди Сюисс» на Багамах. К счастью, он знал только про этот банк. Я открыл там счет в девяносто девятом, сразу после того, как круг начал свою деятельность, и больше года оформлял через него свои сделки. Это дало властям все необходимые улики.
— Но был и другой счет?
Он кивнул.
— Еще до сделки по «Сорохану», примерно за полгода, в «Креди Сюисс» мне стали задавать разные неприятные вопросы. Им не понравились схемы, которые они углядели в моих коммерческих операциях. Скупать акции фирмы накануне ее поглощения и впрямь подозрительно, если делаешь это слишком часто. Поэтому я решил переместиться на новую территорию.
— Ты уехал с Багам?
— Э, нет. Мне слишком нравились эти места. — Он улыбнулся. — Солнце, песок и узаконенная секретность — что еще нужно банкиру-мошеннику?
Гарри покачала головой. Иногда ей казалось, что она говорит не с отцом, а со шкодливым мальчишкой.
— Значит, ты просто перешел в другой банк? — спросила она.
— Ну, для начала я осмотрелся по сторонам. Загвоздка была в том, чтобы найти банк с нужным уровнем секретности — если ты не забыла, чему я тебя учил.
Гарри со вздохом кивнула.
— И тут — за игрой в покер, в Нассо, [66] — я встретил одного типа, — продолжал отец. — Звали его Филипп Руссо. Интересный игрок. Выяснилось, что он тоже банкир, и я сказал ему, что ищу кого-то, кто согласился бы работать с моим вкладом. — Отец криво улыбнулся. — Было в его манере игры что-то такое, что я сразу понял: мы найдем общий язык. Он любил рисковать, да и сам был не прочь смухлевать, если понимал, что можно поживиться. В общем, мы наладили
66
Нассо (Нассау) — столица государства Багамские острова.
— Ты доверил свой банковский счет человеку, которого встретил за игрой в покер?
— А что такого? Это был вполне респектабельный банк — и в высшей степени безопасный. Я отправлял Руссо факсы с коммерческими инструкциями, подписываясь псевдонимом, который мы с ним заранее оговорили. Всякое снятие наличных с вклада, всякий перевод сумм на другой счет должны были совершаться лично и оговариваться накануне по факсу, с использованием все того же кодового имени. — Отец вдруг заглянул ей в глаза и улыбнулся. — Тебе бы понравилось имя, которое я выбрал. — Вздохнув, он снова отвернулся. — В общем, Руссо идеально мне подошел. Я ему — тоже. Он копировал все мои сделки и сам сколотил небольшое состояние. Люди склонны брать на вооружение успешные коммерческие схемы.
Гарри кивнула, вспомнив о том, как Феликс Роуч висел на хвосте у инсайдерского круга, перенимая их приемы в организации сделок. Потом она вспомнила о том, как он кончил, поджаренный во сне. Подражание мошенникам не принесло ему ничего хорошего.
— Для банкира это род профессионального самоубийства, — продолжал отец, как бы развивая ее невысказанную мысль. — Но Руссо нравилось рисковать. Мы регулярно, каждые несколько месяцев, встречались — поиграть в покер, позаниматься бизнесом. Под конец его повысили в должности, поставили во главе отдела инвестиций, а на его место назначили какого-то другого персонального менеджера, совершенно безликого. Как его… То ли Оуэн, то ли Джон — не помню. С ним у меня не было никаких дел — к тому времени я перестал пользоваться счетом для заключения сделок.
— Но деньги от сделки по «Сорохану» по-прежнему лежат там, на этом счету?
— О да!
Гарри потеребила ремешок часов. Ее полчаса почти истекли. Пора было переходить к главному. Но оставалось еще кое-что, о чем ей нужно было спросить. Она не сводила глаз с часов — как будто только вот так, не глядя на отца, могла удержать на расстоянии все болезненные вопросы.
— Зачем ты всем этим занимался? — спросила она.
Отец помолчал.
— Хотел бы я знать, что тебе ответить, Гарри… У меня здесь было достаточно времени, чтобы подумать над ответом. Ты даже представить не можешь, сколько раз я задавал себе этот вопрос. Зачем я этим занимался? Стоило ли оно того? Занялся ли бы я этим, если бы у меня был еще один шанс? — Он вздохнул. — Наверное, да.
Гарри пристально посмотрела на отца. Брови его были приподняты, как бы в знак извинения, но он выдержал ее взгляд.
— Дело ведь не только в деньгах, — сказал он. — То есть в них, конечно, тоже, но деньги — далеко не все. — Он наморщил лоб и задумался, как бы на ощупь, вслепую подыскивая нужные слова. — Не знаю… Может, все дело в ощущении власти. Обладая инсайдерской информацией, мы могли держать под контролем других, мы чувствовали себя всезнающими. — Его глаза сверкнули из-под темных бровей. — Весь рынок был у наших ног.