Пропавшая невеста 2
Шрифт:
Стоять.
Остановился, как вкопанный, не в силах перебороть приказ. Сердце гремело на пределе своих возможностей. Мышцы выворачивало, зверь лютовал, но с места все равно сойти не получалось.
Уймись, пятнистый. Не в моем доме. И не за моим столом.
Брейр обернулся к главному столу, туда где сидел Тхе’Маэс
Сел
Молодой кхассер дернулся в сторону ближайшего свободного места, но удержался, снова выхватив среди
Сел!
Волю императора была непреодолима, поэтому Брейр опустился на лавку и угрюмо подтянул к себе тарелку. Есть не хотелось. Звериный аппетит, который еще недавно терзал внутренности, отошел на второй план, уступив место жгучей ревности.
Он что-то жевал, не понимая вкуса, и не отрываясь смотрел на Доминику и мерзавца, который так откровенно ее обхаживал. А уж когда тот, как бы невзначай прикоснулся к ее руке, Брейра так перетряхнуло, что, если бы не приказ старшего, точно бы сорвался.
Как она вообще может с ним общаться? Неужели не чувствует, на понимает, что нельзя? Что у нее уже есть тот, кому нужно улыбаться?
Доминика явно ничего не чувствовала, потому что за время обеда ни разу даже не посмотрела в его сторону, вызывая глухое раздражение и желание закинуть себе на плечо и унести подальше от чужих взглядов.
Закончив с трапезой, Ника легко поднялась из-за стола, склонила голову, благодаря хозяина Андера за теплый прием и пошла к выходу. Наглый кхассер увязался следом за ней, а вот сам Брейр даже встать не смог.
— Ешь, пятнистый. Ешь. Силы тебе потребуются.
В этот раз в голосе звучал не только холод, но и насмешка, а Брейру не оставалось ничего иного, кроме как положить себе добавки.
С императором было бесполезно спорить, пытаться обойти его решения и как-то незаметно проскочить мимо. Он замечал все и всех. Брейр убедился в этом на собственной шкуре.
Тхе'Маэс продержал его за столом до самого конца. Больше не было ни взглядов, ни приказов, но стоило только пошевелиться и попробовать незаметно сползти со своего места, как тут же придавливало к лавке невидимой рукой. И только когда особо рьяные едоки начали расходиться, чужая хватка ослабла, позволяя встать.
Кхассер был зол. Ему едва удавалось контролировать своего зверя и все мысли были заняты только одним — куда ушла Доминика, и отправился ли тот мерзавец следом за ней.
В этот раз чутье безошибочно вело обратно в лазарет, и каждый шаг был чуть шире и быстрее предыдущего, пока не превратился в бег.
— Порву, — рычал, взлетая по ступеням на второй этаж, — руки переломаю. И ноги. Хребет перекушу.
Он заводился все больше, но пика достиг в тот момент, когда увидел Доминику в кресле в том закутке, где обычно лекари отдыхали после работы. В кресле напротив тот кхассер из пум, который возомнил себя бессмертным. Он буквально облизывал Доминику масляным взглядом хитрого, кота, готового вот-вот выпустить когти,
Они были так увлечены друг другом и своими дурацкими разговорами, что не заметили, что уже не одни, и окончательно взбешенный Брейр со всей дури хлопнул дверью, привлекая к себе внимание.
Ника подсочила на кресле, испуганно прижимая руку к груди, а кхассер — вроде его звали Рэммин — так люто сверкнул глазами, что стало ясно — гостям здесь не рады.
— И что здесь происходит?
Доминика подняла обреченный взгляд к потолку и откинулась на спинку кресла, всем своим видом демонстрируя вселенскую скорбь и печаль.
Как же она раздражала! Бесила своей отстраненностью, и тем, что делала вид, будто его не существовало.
— Если есть, что сказать — говори, а нет — проходи мимо и не мешай, — прохладно отозвался Рэммин.
Брейр неспешно походил ближе. В размеренных, будто ленивых движениях проступало все больше звериных черт
— Еще как есть, — он остановился рядом с Доминикой, повел из стороны в сторону головой, разминая напряженную шею.
Ее запах дурманил, застилая мозги белой пеленой, сочные губы притягивали к себе взгляд, а длинные темные ресницы волнительно трепетали.
Она не смотрела на него, упрямо делая вид, что не чувствует, как скручивается спираль, толкая их друг к другу.
— Эта женщина моя.
Ника только фыркнула в ответ на эти слова и покачала головой, сокрушаясь что прошлое не хочет оставаться в прошлом.
— Мне кажется, она против, — Рэммин поднялся.
Одного роста с Брейром, такой же комплекции, молодой, наглый, уверенный в своих силах.
— У нас временные разногласия.
— Пожалуй, я пойду, — Доминика тоже встала, поправила воротничок, перекинула толстую косу через плечо и попробовала протиснуться между мужчинами, но не тут-то было.
Кхассеры уже сцепились взглядами и ни один из них не собирался уступать.
— Прекратите! — потребовала Ника, но ее никто не слышал.
— Увижу тебя еще раз рядом с ней — крылья обломаю.
— Ты ей никто.
Брейр чуть не набросился на него. Что значит никто? Она его пара! Пусть пока еще не до конца закрытая, обиженная, непокорная, но он не отдаст ее ни этому выскочке, ни кому-то другому.
Звериная ярость расходилась волнами по сторонам. От нее даже цветы на подоконнике трусливо поджимали листья и пытались спрятаться.
— Молодые люди, вы что себе позволяете?! — возмутилась пожилая лекарка, мечтавшая отдохнуть после того, как все утро выхаживала трех непоседливых карапузов, а вместо этого нарвалась на кхассеров, готовых порвать друг друга.
Ее оклик остался без ответа, потому что остановиться они уже не могли. Воздух между ними искрился от напряжения, бездна, полностью покорившая янтарь, ликовала и требовала расправы над противником.
— Ну сейчас достанется обоим, — пообещала она и выскользнула за дверь уже оттуда выкрикнув, — сами напросились!