Пропавшая невеста 2
Шрифт:
А вдобавок мимо прошел высокий темноволосый воин и так откровенно прощупал ее взглядом, что Ника почувствовала себя голой и совершенно беззащитной.
Надо было послушать Брейра и остаться в Андере! Там чистый лазарет, библиотека, тишина и никаких голых мужиков, с лоснящимися от жары здоровенными загорелыми плечами.
Как ни странно, но именно мысли о бывшем хозяине заставили ее взять себя в руки. Перебьется он! Пусть о своей прекрасной Тиане заботится, а она как-нибудь сама справится, без его подсказок и мнимой
— Что ты умеешь Доминика? — поинтересовался Вард, — Повар, швея? Или здесь для поднятия морального духа воинов?
Казалось бы, покраснеть еще сильнее невозможно, но Доминика справилась с этой задачей, превращаясь в вареную свеклу.
— Я лекарь вообще-то! Приехала из Шатарии, там училась в гимназии…
— М-м-м, — Вард одобрительно кивнул, — лекари нам всегда нужны.
— Вы не могли бы… — Ника замялась, — проводить меня? Я только приехала и не знаю куда идти.
Да она вообще ничего не знала и не понимала в этом бедламе, а возница бросил ее, ничего не объяснив, не направив. Грубиян!
— Идем, Ника, — он как-то по-хозяйски, бесцеремонно, но без злого умысла, взял ее за плечи и утянул в узкий проход между адоварами.
Она шла, пытаясь запомнить дорогу, но спустя два десятка поворотов, нескончаемых шатров и проходов, то узких как кишка оленя, то широких и оживленных, поняла, что бесполезно. Что при всем желании ей не удастся найти дорогу обратно, и единственная гарантия ее безопасности — это браслеты, подаренные императором.
Вард уводил ее все дальше и дальше в лагерь, неспешно рассказывая обо всем, что их окружало.
Это шатер разноглазой Валты, которая смотрела за рабами. Это загоны для степных оленей — в такую жару мясо выгоднее хранить в живом теле, там сторожевые псы. Это главная площадь — сердце лагеря, где вечерами полыхают костры до самых небес. Шатер кхассеров, из которого доносились незнакомые голоса.
Лекари были разбросаны по всему лагерю. То тут, то там встречались пятачки, между двумя-тремя шатрами, отмеченными крылатым змеем. Над скромными костерками были подвешены котелки, до краев наполненные бурой, пахучей жижей, в которой Ника без труда узнала отвар из равнинника.
Вард мог оставить ее в любом из этих пятачков, но повел к шатру главного лекаря.
— Вот здесь твои обитают, — произнёс он, указывая на широкий адовар с красным куполом, — иди.
Поблагодарив его, Доминика отправилась дальше одна, но возле самого входа ее одолела робость.
— Иди уже! — зашипела на себя, когда поняла, что уже несколько минут топчется на пороге, не смея перешагнуть через него.
Внутри было на удивление свежо и прохладно, и под покатым сводом неспешно проплывали световые сферы, озаряя скромное помещение.
Кроме двух десятков коек, рабочего стола и плетеных походных сундуков вдоль стен здесь ничего больше не было. И никого. Если
— Простите, — начала Доминика, подходя ближе к нему, — я приехала….
В ответ раздался утробный храп и явных аромат вишневой браги.
Мужчина был неопрятен и жутко пьян. Его длинные до плеч волосы покрытые россыпью седины, были начёсаны, пятки — черные и шершавые даже на вид. Темная одежда вся смята и покрыта пятнами — зелеными, бурыми, коричневыми.
— Жуткий какой, — прошептала она, двумя пальцами толкая его в плечо, — проснитесь!
Мужчина лишь громче всхрапнул и попытался перевернуться на другой бок, но запутался в одеяле и едва не свалился на пол.
— Пить меньше надо, — проворчала Доминика, наблюдая за его неуклюжими движениями.
Времени ждать, пока тот проспится и сможет трезво думать, у нее на было. Поэтому, брезгливо сморщив нос, она приложила пальцы к его вискам, сдавила так, что застонал, и одним махом вытянула линии жизни, приводя его в порядок. Только головную боль лечить не стала. Нечего со всякими обормотами цацкаться и жизнь им упрощать! На улице разгар дня, а он лыка не вяжет! Стыдоба.
Мужчина вздрогнул, открыл осоловевшие глаза и зевнул. Потом сел, с хрустом в спине потянулся и, нащупав ногой под койкой стоптанные пыльные сандалии, кое-как заправил в них ступни.
— Новая лекарка? — хрипло спросил он, рассматривая Доминику.
Равнодушный взгляд скользил по чистому походному платьицу, задержался на руках, сжимавших ремень сумки, потом поднялся выше, на ее лицо.
— Да, — немного чопорно произнесла Доминика, — приехала из Андера, по поручению императора. У меня есть сопроводительное письмо.
Она достала из бокового кармана свернутый в несколько раз лист с гербовой печатью Тхе’Маэса и протянула его мужчине. Тот взял, без интереса покрутил его в руках и, даже не открыв, бросил на койку рядом с собой.
— Зовут как?
— Доминика. Можно просто Ника…
— Руку дай, — он протянул ей открытую ладонь и не дождавшись ответа, требовательно поманил пальцами, — давай.
Она с опаской протянула руку и громко ахнула, как на удивление сильные мужские пальцы, сдавили узкую ладонь.
— Что вы…
— Тихо, — цыкнул на нее, прислушиваясь к чему-то, доступному лишь ему, — хм, сильная.
— Я вообще-то Высшая, — фыркнула она, — училась в гимназии Ар-Хол, если вам это о чем-то говорит.
— Сильная, — повторил он, — но пока глупая.
— Да как вы смеете, — возмутилась она, выдергивая руку из его захвата, — я помогать приехала. Людей лечить! А вы меня оскорбляете!
— Даже не думал, — он с кряхтением поднялся с койки, поправил неопрятную рубаху, прошелся пальцами по спутанным грязным волосам, — просто говорю, как есть. Молодая, неопытная еще.