Пропажа государственной важности
Шрифт:
— Посол Бьюкенен опытен в подобных делах, — не оценил нарочитой иронии собеседника лорд Эдвард.
— Кстати, я принес вам копию договора по продаже Аляски — вот, ознакомьтесь, — с небрежным видом барон открыл портфель крокодиловой кожи, откуда, извлек сафьяновую папку с тиснением герба дома баронов Ротшильдов.
— Вот это удача! — радостно воскликнул лорд Эдвард, открывая папку. Проглядев договор до последней статьи, он подошел к бюро красного дерева — подлинному чиппендейлу прошлого века, и, нажав на потайной рычаг, тотчас
— Выходит, старина Бельмонт опередил меня? — натягивая на лицо ледяную улыбку, пробормотал явно не ожидавший подобного поворота событий Ротшильд.
— Вовсе нет, дорогой Лайонел, этот список доставлен последней диппочтой из Петербурга.
— Вы хотите сказать, что отправитель посылки — посол Бьюкенен?
— Его доверенное лицо получило данный список договора от человека из русского МИДа.
— То есть, наш общий друг здесь ни при чем?
— Именно так, мой дорогой барон.
Париж. Особняк Джеймса Ротшильда. Тот же день.
— Пришло срочное сообщение от Лайонела по телеграфу. Он рвет и мечет. Информатор Герцена — двурушник и играет на два фронта.
— О чем это он? Я что-то не возьму в толк, дядюшка. Поясните, чем опять недоволен мой дражайший кузен? — переспросил удивленный Натаниэль.
— Когда мы ждали копию договора по Аляске, этот бесчестный русский сделал дополнительный список и продал его кому-то из британского посольства в Петербурге.
— Значит, всесильный Лайонел сел-таки в лужу! — злорадный блеск загорелся в его глазах.
— Ты зря торжествуешь, племянник. Конфуз имел место в кабинете лорда Стэнли и теперь наверняка тот в красках сообщит о происшедшем своему отцу, премьер-министру. Ты понимаешь, в какое дурацкое положение мы поставили нашего Лайонела, невольно, конечно.
— Представляю, что стало с его спесивой физиономией, дядюшка! — от души радовался Натаниэль.
— Собирайся, поедешь в Женеву и навестишь там месье Герцена. Я подготовлю для него письмо, остальное передашь на словах, — не пожелав доверяться бумаге, резко прекратил разговор барон Джеймс, и едва дверь за племянником затворилась, зашелся в безудержном смехе.
Глава 18. Убийство на Петергофском шоссе
Сергей решил ехать на квартиру Блока, дождавшись доклада Шныря. Впрочем, выбраться в ту минуту на улицу, если тебя не ожидал закрытый экипаж, было невозможно. За окном бесновалось ненастье, порывистый западный ветер нагнал множество туч, обрушивших на мостовые кубометры воды. Холодный затяжной дождь, местами переходивший в ливень, превратил улицы в полноводные реки, затруднив движение экипажей и сделав их непроходимыми для людей.
Агент объявился у Чарова в промокшем
— Вышел он оттуда с довольной рожей, а вот когда, минут сорок опосля, из квартиры своей выходил, физиономия у него уж иная была, будто змея его укусила. Лицо злое, лоб наморщен и смотрел все в одну точку.
— А когда из сыскного на Дворцовую ехал, как думаешь, в каком настроении пребывал?
— В обыкновенном.
— Так уж и в обыкновенном?
— Примет чрезвычайности на лице его не заметил. Ну и далее, когда на Фурштатскую в клуб кулачных боев поспешал, тоже был весьма спокоен.
— А после?
— Опосля дождь зарядил, я его лица уж не видал, до дому довел, да к вашему высокоблагородию поехал.
— Завтра еще день за ним походишь, а дальше поглядим. Я должен уходить, а ты посиди у Прохора, пока одежда твоя не просохнет. Завтра, как всегда, жду тебя ввечеру, — великодушно произнес Чаров, мигнув слуге, чтобы не забывал про настойку.
Чаров вспомнил слова Гумберта о заболевшем Стекле и по достоинству оценил цепкий глаз Шныря, умудрившегося высмотреть в толпе прохожих лекаря, спешившего на квартиру посланника. В эту минуту в дверь позвонили и неизвестно как добравшийся до его дома нарочный доставил срочное послание от Блока: «Вчера утром на 18-й версте Петергофского шоссе обнаружен труп неизвестного, — размашистой рукой взволнованно писал он. — Есть основания полагать, что злодейство случилось в парке дачи господ Мятлевых, оказавшейся целью путешествия вам небезызвестной „Мечты“». — Блок в нетерпении ожидал его, немедля отворил дверь и провел в кабинет.
— Стало быть, личность убитого установить не удалось?
— Покамест нет, — с удрученным лицом развел он руками.
— При нем нашли что-нибудь?
— В карманах пусто было. Чинам городской и сыскной полиции предписано начать опросы дворников, а также домовладельцев и квартирных хозяев, сдававших внаймы комнаты, на предмет выяснения, все ли их проживающие налицо и нет ли внезапно исчезнувших.
— Однако дело это нескорое. Когда еще ответ будет!
— Не скажите, господин Чаров. Зачастую, подобные меры нас здорово выручали.
— Дай Бог, чтоб и на сей раз помогли. В каких летах ходил покойный?
— Навскидку, года двадцать два, три от силы. Одет скромно, но аккуратно, по виду из мещан, может, и студент…
— В переданной мне записке вами была упомянута яхта князя Несвицкого. По дороге на дачу вы повстречались со своим агентом?
— Тамошний участковый пристав, прибывший к нам с известием об убийстве на полуденном омнибусе из Лигово, успел осмотреть парк вокруг дачи Мятлевых и окрестные владения, где и приметил стоявшую в Матисовом канале «Мечту».