Пропущенный мяч
Шрифт:
Богатство Лайта было построено не на легких деньгах послевоенного периода, оно брало свое начало в далеких временах. Естественно, в такой поздний час перед дверью не было никого из слуг. Стоя перед массивной решеткой, преграждающей вход, я нажал на кнопку звонка. Она была соединена с интерфоном. Я подождал, посмотрел на часы и через минуту позвонил снова. Когда я собирался позвонить в третий раз, в интерфоне раздался голос Лайта. Звук был очень чистый, я слышал его так ясно, как будто он находился рядом со мной.
— Уходите, или я позову полицию, — сказал он.
— Это Клейн, мистер Лайт. Надо поговорить.
— Все было сказано вчера. Мне нечего
— Я прошу десять минут. Для вас это уже не имеет большого значения. Игра с Чепмэном закончена, и вы вышли из нее победителем.
Вместо ответа Лайт отдал команду, и замок автоматически открылся. Я вошел. Когда я одолел лестницу в вестибюле, послышался еще один звонок, извещающий об открытии внутренней двери. Я перешагнул через порог и оказался во втором вестибюле, таком просторном, что в нем мог уместиться весь первый этаж обычного здания. Пол был выложен квадратными плитами черного и белого цвета, а с потолка с шестиметровой высоты свисала гигантская хрустальная люстра. Оформление интерьера служило одной цели — произвести впечатление на входящего. Я впечатлился.
В дверях появился Лайт, одетый в брюки цвета хаки, мягкие туфли и зеленый пуловер. У него был вид человека, который провел весь день, катаясь на яхте. Он с усмешкой взглянул на меня и сказал:
— Я вижу, вы были очень заняты со времени нашей последней встречи.
Я опустил глаза, посмотрел на свою куртку и констатировал, что на одном ее рукаве зияет рваная дыра.
— Да, — ответил я, — вчера я случайно угодил в корм для львов Центрального зоопарка, а вечером, посчитав, что слишком хлопотно брать такси, пришел к вам пешком. Это было довольно забавно, но непрактично.
Лайт, неопределенно хмыкнул, повернулся и повел меня через гостиную в другую комнату, а оттуда по коридору в небольшой кабинет, расположенный под лестницей. Одна стена была заставлена застекленными витринами, полными альбомов с марками. Витрины с подсветкой занимали стену напротив, а в центре стоял круглый дубовый стол, заваленный раскрытыми альбомами, изящными пинцетами, лупами и конвертами. Я никогда не видел ничего подобного в жилой квартире, только в музее.
— Как вы, наверное, догадались, — произнес он с нескрываемой гордостью, — это комната для марок. Температура и влажность здесь регулируются, чтобы предотвратить ущерб. Оглянитесь, здесь собрана, возможно, самая ценная коллекция во всей стране.
— Очень интересно, — сказал я, рассматривая выставленные в витринах экземпляры, — это, должно быть, чудесно — иметь такую всепоглощающую страсть.
Он не уловил иронии в моем голосе.
— Да, я стараюсь уделять этому по крайней мере несколько часов в неделю. Это помогает успокоиться и достичь единства с самим собой, а также сохранять связь с прошлым. В марках отражена вся история мира. Они элементы нашей повседневной жизни, запечатлевшие важные события разных периодов. — Он резко замолчал, осознав неуместность своего энтузиазма. — Но, вас, конечно, марки не интересуют.
— Наоборот, меня интересует все, что интересно вам, мистер Лайт. Я долго пытался вас понять. Все, что касается вашей персоны, очень важно для меня.
— Вы заходите слишком далеко, — высокомерно сказал Лайт. — Я легко мог бы арестовать вас за звонок в мою дверь в столь поздний час. К счастью для вас, у меня прекрасное настроение. Я праздную кончину Джорджа Чепмэна, которая доставила мне безграничную радость.
— Не стоит ломать комедию в моем присутствии, мистер Лайт. Вы совсем не собирались веселиться сегодня вечером. Вас расстроила
Лайт сел в кресло около столика и внимательно оглядел меня.
— А вы ловкач, мистер Клейн, — прошептал он. — Думаю, я недооценил вас.
— Не такой уж я ловкач. Если бы я был таким, я бы не потратил два дня, чтобы понять это, и Джордж Чепмэн был бы жив.
— Это смешно. Чепмэна убила его жена. Его смерть никак не связана со мной. — Он взял лупу со стола и стал нервно вертеть ее в руках. — Это же типичная семейная драма.
— Официальная версия. Превосходная история, но, к сожалению, в ней нет ни слова правды. Джудит Чепмэн виновна в смерти Джорджа не больше, чем Махатма Ганди.
Лайт воспринял это утверждение как завуалированное обвинение.
— Что вы хотите этим сказать, Клейн? Вы ищете подозреваемых и решили впутать меня в эту историю? — Он раздраженно махнул лупой. — Я не имею абсолютно ничего общего с этим преступлением. Мои руки чисты.
— Я и не говорю, что вы убили Чепмэна. И уже объяснил почему. Но руки у вас нечисты, мистер Лайт. На самом деле руки у вас такие же грязные, как и мысли.
Я медленно обошел вокруг стола и остановился перед витриной. Прикурив сигарету, я бросил спичку на пол. Лайт был потрясен, когда увидел, что я собираюсь здесь курить. Я ждал возмущенных возгласов, не дождался и затянулся еще раз. Он слишком боялся того, что я собирался ему сказать, и не осмеливался возражать.
— Вполне очевидно, что при необходимости вы были готовы убить Чепмэна. Но позже. Вам не терпелось осуществить замысел публичного унижения. В деньгах вы не нуждаетесь, но в остальном вы не лучше самого отвратительного шантажиста. Все шло как по маслу, пока на сцене не появился ваш покорный слуга. — Я поклонился. — Чепмэн собирался выставить свою кандидатуру на выборах. Его победа была более чем вероятна. Это было вам на руку — именно теперь он стал более уязвимым, открытым для удара. Но когда Чепмэн обратился ко мне, вы решили, что он догадался о ваших замыслах и боится разоблачения. Как все жертвы шантажа, он был зажат с двух сторон. Чтобы защититься от вас, ему пришлось бы рассказать о своем секрете, а он хотел скрыть его любой ценой. Но если бы я узнал о нем, ситуация стала бы гораздо серьезней. И вы начали действовать. Вы послали своих бандюг, чтобы купить меня и заставить отказаться от расследования, но просчитались. В каком-то смысле мне повезло, что Чепмэн умер так быстро. Еще несколько дней, и вы приказали бы Энджи и Тедди убить меня. Вы испугались, что я в курсе секрета Чепмэна, и были готовы стереть меня с лица земли.
Лайт сидел не шевелясь. Я попал в точку, и он не мог оказать быстрого отпора. Я затушил сигарету о край витрины. Он не реагировал. До моего слуха донесся его голос — далекий и глухой, будто из подземелья. Похоже, он говорил, не отдавая себе в этом отчета.
— Чего вы хотите? — спросил он.
— Заключить с вами сделку.
— Деньги? Я думал, они вас не интересуют. — Он вздохнул от усталости и разочарования.
— Я говорю о сделке, а не о деньгах. Вы даете информацию, которая мне нужна, а я обещаю хранить молчание.