Пророчество Двух Лун
Шрифт:
Аббана отскочила в сторону, чтобы кровь, хлынувшая из горла убитой, не запачкала ее и тем самым не выдала убийцу. Она еще увидела последнее легкое движение агонии, а затем скользнула прочь.
— Зря, — проговорил чей-то голос.
Аббана подскочила. Она могла бы поклясться, что поблизости никого не было, но из полумрака выступил какой-то человек, и он был вполне реален. Он даже взял ее за локоть.
— Зачем ты убила ее? — спросил
— Кто ты? — Аббана сердито высвободилась. — Почему ты задаешь мне вопросы?
— Тише, тише… Не кричи. Уйдем отсюда. Поговорим в моем лагере, хорошо?
Она сама не знала, почему подчинилась. Наверное, была слишком ошеломлена случившимся.
— Кто ты такой? — снова спросила она.
— Мое имя Гай, я капитан небольшого отряда наемников… Объясни, зачем ты сделала это?
— Я освободила ее, — сказала Аббана. Она повернулась к своему спутнику, уставилась на него, изо всех сил стараясь рассмотреть его лицо, но ей это не удавалось.
— Освободила? — В тоне Гая прозвучало искреннее удивление.
— Да. Она умирала. Ларренс все равно убил бы ее, только сперва заставил бы страдать. У него есть способы предавать людей мучительной смерти.
— Это правда, способы у него имеются, — согласился Гай. — Но откуда у тебя такая уверенность в том, что он непременно запытал бы ту женщину до смерти?
— Это очевидно, — сказала Аббана.
— Нет, — возразил Гай, — совершенно не очевидно. Ларренс ничего не делает без смысла.
— Любимая присказка наемников.
— Разве ты не из нашего брата?
— Да, но… — строптиво начала Аббана.
Гай мягко положил ладонь ей на губы.
— Выслушай меня, а после возразишь, если захочешь. Ты совершила бессмысленный поступок. Понимаешь? Ты решила судьбу другого человека, не имея на то никакого права. Она могла бы еще жить. Ее раны не были смертельны. И Ларренс не собирался убивать ее. Ты слишком поторопилась.
Он отнял руку от ее лица и улыбнулся: его улыбку Аббана не столько увидела, сколько ощутила.
— Теперь возражай, если хочешь.
— Она страдала, — упрямо повторила Аббана. — Я должна была так поступить.
— Никогда не решай чужую судьбу, не имея на это права, — повторил Гай. — Ты не властна в жизни и смерти других людей.
— Обойдусь без твоих советов! — фыркнула Аббана и убежала.
Глава тринадцатая
СТОЛКНОВЕНИЕ
Рассвет пришел вместе с боем барабанов; приближение огромной армии противника сделало несущественной странную смерть пленницы. Вся пустыня перед лагерем покрылась ордами кочевников. Везде видны были синие, белые, черные покрывала, от сверкания поднятых мечей рябило в глазах, а огромные барабаны гремели непрестанно, наполняя воздух тревожной, сводящей с ума вибрацией.
Лагерь представлял собой не замкнутый прямоугольник, а тупой угол, раскрытый в сторону Саканьяса. За частоколом могли укрываться лучники, но ни о какой осаде и речи не шло. Колодец, имевшийся поблизости, быстро иссякал; Ларренс
Аббана издали разглядела эпическую фигуру Ларренса: он сидел на своей крепкой лошади, одетый во все красное, с красной тряпкой на голове. Военачальник медленно ехал вдоль строя своих солдат и что-то надсадно кричал им. Что — Аббана не слышала; да это было и не нужно. Они видели главное: Ларренс уверен в победе, он готов вести их в атаку, он готов умереть первым, потому что не собирается жить вечно.
Присказка, которую как-то раз повторил Элизахар. В той, другой жизни, в Академии Коммарши, где Ларренс казался совершенно нереальным. Как теперь нереальной вспоминается сама Академия с ее прохладными пышными садами и тихими комнатами библиотеки. С изящной беседкой, где Аббана столько часов проводила вместе с незабвенной погибшей подругой, Софеной.
Ларренс задрал руку с мечом и помчался вперед. Армия хлынула за ним.
Сперва Аббана не поняла, что происходит: воздух наполнился жужжанием пчел. «Здесь не может быть никаких пчел, — подумала она, чувствуя себя исключительно глупо, — здесь нет кустов, где им жить…» Потом рядом с девушкой ахнул и повалился на гриву лошади солдат, и Аббана увидела стрелу, торчащую у него из горла.
Она инстинктивно наклонилась к шее своей лошади. Покосилась по сторонам: многие сделали то же самое. Еще один свалился на землю на всем скаку, потом упала и забилась лошадь. Но прочие продолжали мчаться.
«Нужно вытащить меч, — подумала Аббана. — Пора. Меня учили фехтованию».
Она машинально выдернула из ножен меч и подняла его над головой, готовясь рубить на всем скаку. И тотчас небо рядом с ней сделалось темно-синим и затрепетало, как шелк на ветру; а в следующий миг этот шелк расступился, и Аббана увидела чужие злые глаза. Она домчалась до врагов и столкнулась с первым из них.
Закричав, Аббана нанесла удар, целя прямо в чужое лицо, между глаз. Она удивилась, увидев, как лицо медленно распадается на две половины, а затем исчезает.
Она попала! С первого же удара! Она убила неприятеля.
Она решила судьбу другого человека. Она имеет на это право. Имеет! А Гай ошибался, когда отказывал ей в этом праве.
Аббана поднялась в стременах и огляделась по сторонам — нет ли поблизости этого Гая. Сейчас ей страстно хотелось, чтобы он увидел, как хорошо она справилась.
Но Гая нигде не было видно. Наверное, он на другом фланге. Не важно. В горячке боя они наверняка еще встретятся.
Яростно крича, она помчалась дальше. Второй кочевник отбил несколько ее ударов, однако она вспомнила еще один трюк, о котором говорил им Ларренс, и, сделав обманный выпад, перерубила шею вражеской лошади. Ее конь перепрыгнул через упавшие тела и понесся дальше.
В отличие от большинства капитанов Гай понимал, что именно делает Ларренс.