Пророчество королевы Севера
Шрифт:
Когда она становилась такой покорной и трогательной, это никак не могло оставить его равнодушным. Граф лихорадочно оглянулся. Дорога вела вверх от дубов на холм. Там происходило какое-то движение, как будто ветер нес опавшие березовые листья... Подумал, что за пригорком их никто не увидит.
— Идем, — сказал он властно, обернувшись и вскочив верхом на уже расседланную лошадь. — Давай руку.
Он, как всегда, не оставлял ей выбора. Кавада, поставив ногу на носок его сапога, дала ему возможность посадить себя на холку лошади. Тарис послал
Всадник на мгновение замешкался и выругался: копыта лошади провалились в болото, булькнула под ногами черная жижа, слева всплыл и хлюпнул большой пузырь, распавшись на мелкие аспидные брызги.
— Там... там кто-то есть, — Кавада вздрогнула всем телом, вытянула руку в сторону виднеющейся березовой рощи. — Ты видишь?
— Кого-то заметила? — Тарис смотрел одновременно направо и налево, чтобы не дать лошади оступиться с тропы, и вдаль, куда показывала женщина. — Зверь? Мелькнуло белое пятно...
— Собака? — неуверенно переспросила Кавада.
Вдруг раздался свист, и из кустов ракитника на другой стороне болота выскочила большая белая пастушья собака, с висячими ушами и поднятым хвостом, метнувшись в сторону звука. Бен быстро пересек топь, пустил коня по еле видной узкой дорожке, немного проскакал... На тропе, погруженной в тень, впереди маячила темная спина быстро уходящего вдаль человека в шляпе, с луком за спиной.
— Подожди меня здесь, — Тарис ссадил Каваду на землю, пришпорил лошадь и унесся догонять неизвестного.
Женщина, оставшись одна, огляделась. Роща, посреди которой она оказалась, состояла из старых высоких плакучих берез, раздваивающихся, а то и давших по три ствола из одного корня. Пересекающая ее тропинка, извиваясь, уходила дальше в смешанный лес, куда умчался граф вослед человеку с собакой.
Кавада вспомнила, как в детстве разговаривала с покрученной маленькой березкой, растущей во дворе их дома. Она даже сейчас, спустя много-много лет, видела ее ствол с отстающей желтовато-розовой корой. Подошла, коснулась белой бересты теплыми пальцами...
— Кавада, — раздался тихий, знакомый голос.
Она быстро обернулась на звук... У соседнего дерева стоял Фада, очень бледный, с синим лицом, горло замотано каким-то темным, растрепавшимся лоскутом. Он не двигался...
— Фада? Это вы?!
Кавада не поверила своим глазам. Фада и Ирвен уехали за несколько дней до их отъезда из Вандервилля охотиться на горных козлов, и никто их больше не видел.
— Вы здесь один? А где ваш брат?
Сделала шаг к нему, но он поднял руку, словно останавливая ее. Его глаза были мертвы.
— Мой брат спешит к Монатавану. И вам нужно поспешить — тебе и Тимуру.
Кавада вдруг осознала, что рыцарь назвал Тариса его настоящим именем.
— Вы не могли бы говорить более понятно? — она пыталась постичь что-то очень важное, что было в
Ей показалось, или на губах собеседника проскользнула усмешка?
— Да. Там, где я сейчас, покровов меньше... Вам надо спешить. Остерегайтесь Терика.
— Кто такой Терик?
Фада оглянулся на шум приближающейся лошади. Тарис возвращался галопом к месту, где он ее оставил. Кавада перевела взгляд и вздрогнула: там, где только что стоял северянин, больше никого не было. Подскакавший граф соскочил с коня.
— Я его не догнал, представляешь? Он как будто растворился — никаких следов... Настоящий охотник! Что с тобой? Ты страшно бледна! — он схватил ее за плечи. — Кавада, что случилось?!
Она смотрела на него огромными глазами, бледная как смерть, несмотря на приобретенный в путешествии загар.
— Я... я встретила Фаду...
Бен мгновенно оглянулся кругом, развернувшись на месте, выпустив ее из рук.
— Какого Фаду? Рыцаря Арута?
— Да...
— Где?! Да рассказывай же скорее!
— Он уже мертв, кажется...
Тарис приблизил к ней свое лицо, пристально всмотревшись в глаза:
— Ты опять видела призрак?!
— Да... Он стоял вон у того дерева, — она показала на соседнюю березу.
— И он с тобой разговаривал? — граф завел ей за ухо выбившуюся короткую черную прядь отрезанных им волос.
— Да... Он сказал, что нам надо торопиться, торопиться к Моната-вану, куда спешит и его брат.
— Кому нам? — Бен был очень серьезен. — Прошу тебя, передай мне его слова точно.
— Фада меня позвал... Но когда я хотела к нему подойти, остановил, вытянув руку. Я спросила, где его брат. И он ответил, что Ирвен спешит к Монатавану, куда надо поспешить и нам. Рыцарь сказал «тебе и Тимуру». Я спросила, откуда ему известно твое настоящее имя, и Фада поведал, что там, где он сейчас, покровов меньше... И еще предупредил остерегаться Те-рика, — Кавада всмотрелась в глаза Тариса. — Ты знаешь, кто такой Терик?
Бен ответить не успел — его конь вдруг забеспокоился, попятился, вырвал повод из рук и ломанулся через кусты в сторону от болота. Граф, выругавшись, бросился за ним. Каваде ничего не оставалось, как последовать за удаляющимся любовником.
Пока они пробирались через заросли, где остался след лошади, начало быстро темнеть. Через некоторое время она вышла за почти потерянным из виду Тарисом на открытое пространство. Даже испугалась, что сбилась с пути в надвигающейся темноте... Перед ней раскинулось овальное, правильной формы озеро. Лес распадался на небольшие группы деревьев, но вокруг воды рос только остролистный лох. На другой стороне тихой водной глади, откуда раздавалась вечерняя песня лягушек, горел желтым глазом дом — наполовину белый, наполовину черный. Из трубы вился дым, пахло раскаленными за день степными травами и засохшими водорослями. Там стоял убежавший конь, и маленькая женщина в клетчатом платье держала его за узду.