Пророчество королевы Севера
Шрифт:
— Это он-то нерешительный?! Это он-то трусливый?! — помимо своей воли вскричала Кавада.
— Да, он, — Страж понизил голос и снова сурово обратился к гостю: — Отвечай! Не ты ли побоялся потеснить брата своего на троне? Не ты ли побоялся потом убить самозванца Травала? Не ты ли затем струсил законным мужем вдовствующей королевы стать да возглавить страну? Не ты ли по постелям шлюх шлялся, вместо того, чтобы снова объединить Империю?
— Я, — растерянно ответил Тарис. — А теперь? Теперь-то что будет?
— Последнюю возможность тебе предоставляют —
— Да как же человеку разобраться во всем, что предлагает ему судьба? — Кавада пришла на помощь любимому. Она никогда не видела его таким растерянным.
— Не надо тебе разбираться, не твоего ума дело. Просто делай что должен. О последствиях не думай. Сколько можно тебе повторять?! Не нужно жить мыслями ни в прошлом, ни в будущем. Живи здесь и сейчас. Понял?
— Понял, — пробормотал Тарис, отхлебнув наконец пива. И горько добавил: — Так я, ко всему тому же, еще и оборотень...
— Да, оборотень. Великим королем тебе надо было стать, королем-оборотнем, память о котором сохранилась бы в веках, воодушевляя людей на много-много поколений вперед на подвиги и геройства. А ты все крови своей боишься, звериной, — Страж опустил голову, допил пиво, со стуком отставил бокал и заглянул пустыми глазницами в глаза графу. — Еще не прошло время твое, хотя уже истекают последние дни... Все, задержался я тут с вами. Работа меня ждет, дозор мой...
Поднялся, качнувшись... С ним резко встал и пес, перестав давить косточкой и боком на ногу Кавады. Мертвый человек вскинул руку в прощальном приветствии и вышел, свистнув собаке следовать за ним.
Тарис растерянно смотрел ему вслед.
— Ложись спать, — потрепал его по плечу Кабанья Голова. — Анча, стели гостям.
Женщина встала и стала раскладывать на полу кабаньи шкуры.
— А что ж вы, — вдруг заметила Кавада, — сами-то наполовину кабан, а своих родичей убиваете?
— Испытание это, — серьезно посмотрел на нее маленькими звериными глазками хозяин. — Делать что должен — здесь и сейчас. А не думать, могу или не могу... В нерешительности хаос. Понимаешь? Если каждый будет колебаться, мир обрушится...
— Вы моей крови хотели, — вдруг вспомнила она. — Вы сказали, что я вам воняю... Если я могу как-то расплатиться за ваше гостеприимство, я с радостью...
— Искренне предлагаешь? — серьезно спросил человек-кабан.
Гостья, ничего не говоря, кивнула.
— Эх, жаль, Страж ушел, — с сожалением воскликнула Анча. — Но ничего, барышня, мы твоей крови в пиво добавим и для него оставим...
Тарис, погруженный в свои мысли, ничего не говоря, смотрел, как хозяйка полоснула ножом по тонкому запястью и долго держала раненую руку над бочонком, пока туда стекала кровь.
— Хватит, — замотала тряпицей. — Ложитесь спать. Завтра, как только рассветет, возвращаться вам.
Кавада легла первой, но долго не могла уснуть, болела порезанная
— Где ты? — прошептал ей.
— Я здесь, — она положила руку ему на грудь. — Я с тобой.
— Кавада, не оставляй меня, — он развернул ее за плечи и прижал к себе.
— Не бойся, любимый, — прошептала она, гладя его по щеке, не обезображенной рубцами. — Я с тобой. Я всегда буду с тобой...
Глава тринадцатая
ССОРА
Два дня горели погребальные костры. Варг приказал сжечь все трупы с почестями.
— Мы убиваем живых, — сказал сурово. — Мертвые уже не в нашей власти. Отдадим дань уважения смерти, равно забирающей всех...
Эта битва унесла двух его друзей, Эрика и Ивара. Дван так и не сумел нырнуть еще у первого подводного прохода и остался снаружи почти с третьей частью полка. Развернул незадачливых солдат и галопом спустился к основной армии, раскинувшейся лагерем у Монатавана и вошедшей в город, как только открыли ворота.
Эрика убили прямо у колодца на главной площади, в первые же минуты битвы. Неожиданно для всех и слишком поздно выяснилось, что Ивар, который никогда не участвовал в сражениях, отправился на этот раз с воинами. Он оказался отменным ныряльщиком и многих бойцов провел через подводные туннели. А вот мечом владеть он не умел...
Варг сам зажег дрова под телами двух убитых друзей. И смотрел на их глаза с закрытыми веками, пока языки пламени не отогнали его, наполнив все вокруг сладковатым запахом горящей плоти. Эды снова нигде не было видно, она отказалась заходить в город. Да и сам император не хотел долго оставаться здесь.
Монатаван стоял совершенно пустой. Построенный из черного камня, он казался сейчас призрачным городом. Кровь, пролившаяся на мостовых и в домах, наполняла воздух удушливым гнилостным запахом. И было так странно видеть яркое солнце, в положенные часы поднимающееся все следующие дни, и зеленеющие деревья, и голубое небо — яркие краски жизни над этой обителью мертвых... Кружащие над городом хищные птицы ждали начала своего отвратительного пиршества, усиливая и без того гнетущее впечатление. Царившее безмолвие нарушалось только заунывным криком падальщиков.
Варг передумал возвращаться в Вандервилль и решил продолжить наступление на север. Хотя уже было понятно, что сопротивление сторонников Травалов сломлено, но он хотел дойти до границы с Арутом и добить мародеров, оставшихся от войска Даневана.
После взятия Монатавана солдаты не были расквартированы в опустевших домах. Два дня армия стояла по-прежнему в шатрах, по другую сторону от крепостного рва. А в городе царствовали вороны и орлы, дерущиеся за куски все еще находимой ими падали и за кровь, свернувшуюся в канавах вдоль дорог за крепостной стеной.