Пророчество королевы Севера

Делаж Лара

Она уже где-то видела это... И теперь она сама стала насильником и убийцей. Она этого хотела — стать воином, чтобы убивать женщин и детей, невзирая на их мольбы о пощаде.

Девушка почувствовала острый приступ тошноты, на какое-то мгновение ей показалось, что она видит одновременно и площадь в Моната-ване, залитую кровью и покрытую мертвыми телами, и комнату во дворце отца, где убили мать на ее глазах. Воины, дети, младенцы, женщины лежали вокруг, убитые и изуродованные... За ней выходцами из другого мира скользили солдаты Варга: мокрые, с посиневшими лицами — такими же, как у покрывших собой землю. Как много глаз

с расширенными зрачками... Будто ледяная вода подземных озер убила их способность чувствовать. Весь мир обернулся тремя цветами: синим, красным и черным... Синяя плоть... красная кровь... черные камни...

 Эда услышала шум приближающегося войска. Через открытые ворота в город все еще входила армия Валласа, и солдаты в сухой одежде и на конях пиками добивали тех, кто еще не умер.

И тут она услышала крик... нет, не крик — рев. Повернула голову к черной высокой цитадели... На балконе второго этажа показался Варг. Его лица нельзя было разобрать на таком расстоянии, но она узнала его фигуру, почувствовала движение воздуха, идущего от него. Он держал в поднятой руке отрезанную голову. И Эда поняла, что это голова Ур-вия — человека, который хотел объявить Монатаван независимым городом-государством. Того, кто возглавил сопротивление восставшему из мертвых императору, даже не зная, против кого он восстал.

Солдаты ответили таким же мощным ревом. Крики сотен глоток постепенно сливались в одну фразу: «Да здравствует император! Да здравствует Империя!»

И вдруг ее словно накрыла волна ужаса. Ужаса и жалости — к растоптанным, убитым, изнасилованным и распятым — к той жизни, которую уничтожили этой ночью благодаря ей. И она отчетливо ощутила себя причиной свершившегося. Возможно, если б не она, эти сотни, даже тысячи людей остались бы живы. Эти уже мертвые дети выросли и стали красивыми мужчинами и женщинами и имели своих детей... А воины продолжали пить вино и возделывать землю. Живые руки молотили зерно и вращали гончарный круг. Жизнь, которая была заключена в ней, теплая кровь, текущая в ее венах, вся ее сущность, все ее гибкое, живое тело вдруг восстали против этого царства мертвых, только что бывших живыми и теплыми. Она попятилась...

Ее никто не замечал. Солдаты, взявшие город, стекались к тем, кто вошел через открытые ворота. Рев и возгласы продолжали нарастать вокруг. И все эти крики, эти мечи и копья продолжали наполнять ее душу таким ужасом, который она больше не могла вынести... Эда оглянулась и бросилась бежать к колодцу — туда, откуда она вышла. Чувствовала невозможность находиться среди этих убийц, из которых самым страшным была она сама...

Прыгнула в чернеющую внизу воду, больно ударилась ногами о плавающие трупы. Это были несчастные защитники города, сброшенные в колодец? Или солдаты Варга, которые не смогли вовремя вынырнуть и захлебнулись?.. Эда уже однажды прошла этот путь. Быстро нашла знакомый туннель. Вынырнула во мраке, в котором умели видеть ее глаза...

Со стороны раздался трубный рев вторично потревоженных сегодня пещерных животных. Даже с ее умением видеть в темноте не могла различить их — лишь тени, двигающиеся у вздымающихся стен. Ей показалось, или здесь тоже запах крови и мертвой плоти? Вода стала более теплой от пролившейся в нее крови и отданной жизни, или она сама стала холоднее смерти?

Эда прошла быстрой поступью по каменистому берегу

до нависшей скалы, нырнула и вынырнула в лесном озере, таком тихом и мирном. На берегу — ни души... Мир был залит утренним солнцем. Даже ветер не шевелил камыш и прибрежные травы.

Она с трудом доплыла до берега, откуда ночью ступила в воду, полная радостного предчувствия битвы. Только теперь ей хотелось плакать и бежать на край света — туда, где нет смерти и не блестят мечи, где мужчины не собираются в войска, а лишь возделывают землю... Эда вытянулась на кромке песка у берега и горько заплакала.

Варгу пришлось вернуться к тому месту, откуда они начали свое триумфальное наступление. Он искал Эду везде и уже отчаялся ее найти. Ледяным холодом сдавило сердце мысль, что она мертва. Нет, он не имел права даже на мгновение впустить в себя этот страх! Она не могла умереть. Эда должна стать его женой и родить ему сына... Она просто ушла, как уходила всегда, чтобы слиться с водой, напитаться силой родной ей стихии... И, как всегда, он нашел ее у воды. Она лежала так неподвижно, что Варг даже испугался.

— Эда...

Ему пришлось перевернуть ее на спину. Глаза девушки были пусты и широко открыты. Варг увидел боль во взгляде.

— Эда... любимая... Что случилось? Ты ранена?!

Его голос вернул ее в жизнь. Привычным движением она положила узкую ладонь ему на голову.

— Нет... А ты?

— Немного... Только бок расцарапан, даже кровь уже не идет, — он ощупывал ее уже такое знакомое тело. Она была невредима, но холодна как лед. — Ты замерзла?

Он начал ее ласкать и почувствовал, как она согревается под его руками...

— А как ты сам себя чувствуешь? — Эда ответила вопросом на вопрос.

— Я никогда не ощущал себя так, как сегодня, — в его голосе было смятение.

Она кивнула, словно ожидала этих слов:

— Ты чувствовал радость?

— Да, именно радость... я не знаю, когда во мне было столько силы... Нет, знаю — с тобой, когда ты отдаешься мне... В тот день, когда отец подарил мне, мальчишке, первого жеребца, и сильное животное подчинилось моей руке... Когда я видел первые шаги сына, — это воспоминание больше не принесло боли.

— Это она, это сила, — Эда снова кивнула и повернулась на бок, к нему спиной.

Значит, все это существовало на самом деле! Этот загадочный центр... Сила, которую нельзя увидеть — только почувствовать, развить в себе или cуметь взять из тела женщины. Но его любимая была так далеко... Он никогда не видел Эду такой, словно жизнь покинула ее.

— Эда, что с тобой?!

— Я устала, — у нее был действительно уставший голос.

— Это был сложный бой для тебя?

— Да... Наверное, я отдала тебе вчера слишком много. Или смерти вокруг оказалось чересчур...

— Но ты говорила, что можешь взять силу у всего, — Варг почувствовал себя виноватым.

— Могу... но у этой силы другое качество. Есть сила жизни, а есть сила смерти. Наверное, сила смерти чужда мне... Наверное, я все-таки женщина. И рождена, чтобы любить мужчин и рожать детей... но убедила себя в другом — в обратном, — Эда отвернулась и положила голову на песок.

Варг не верил своим ушам.

— А ты можешь взять силу у мужчины?

Да.

— Так же, как и мужчина у женщины? — он начал понимать то, чему она его учила...