Пророчество
Шрифт:
Фрэнни старалась заглянуть ему в глаза, что-то прочитать в них, но ничего не увидела.
– Подождите, пока я все вымою и пойду с вами.
Она сейчас была в ответе за него и чувствовала, что должна присматривать за ребятами.
Эдвард засунул руки в карманы штанов и наморщил лоб, раздумывая, на мгновение он стал похож на пожилого государственного мужа.
– Мы можем пойти посмотреть лошадей. Если ты пойдешь с нами, мы научим тебя ездить верхом.
– Нет, не сегодня.
– Но это совсем не опасно, Фрэнни, честно. Мы просто выедем в
– Мне кажется, что лучше учиться ездить верхом, когда здесь будет твой отец.
– Папа не разбирается в лошадях, он знает только свои самолеты. Это не больно, Фрэнни. Я буду держать поводья.
Тристрам, который сосредоточенно выгребал остатки из своей чашки, не поднимая головы, добавил:
– А я буду держать его, Фрэнни.
Она улыбнулась, не желая выглядеть трусихой, но точно решила для себя, что не сядет в седло.
– Ладно, сейчас я все закончу, и мы вместе пойдем посмотрим на них.
– Обещаешь?
– Обещаю, что пойду с вами, но не обещаю, что буду кататься.
– О'кей. – Мальчишки выбрались из-за стола и направились к двери, оживленно болтая.
– Эй! Куда вы пошли? – крикнула она, догоняя их уже в холле.
– Я хочу показать Тристраму, сколько я набрал очков на «Гейм бой», – ответил Эдвард. – В моей комнате.
Фрэнни вернулась в кухню, радуясь нескольким минутам покоя, и попыталась привести в порядок мысли. Ее снова охватила дрожь: накатила новая волна ужаса от аварии, кроме того, на Фрэнни сильно подействовала встреча с Сюзи Вербитен. Она включила чайник, собираясь приготовить себе кофе, составила посуду в раковину и смыла с соусника остатки шоколада.
Фрэнни подула на кофе, отхлебнула немного и с чашкой в руках вышла в холл. В доме стояла тишина; мальчишки, по-видимому, увлеклись игрой Эдварда. Она вернулась в кухню, насухо вытерла стол и, усевшись, стала просматривать раздел «Уик-энд» в «Таймс». Но, пробежав одну короткую статью, она почувствовала, что больше не в силах сосредоточиться.
Фрэнни допила кофе и поднялась в комнату Эдварда, надеясь, что они передумали идти в конюшню. Она открыла дверь, и сердце екнуло. Их там не было. Она поднялась в детскую, но и там никого не нашла.
Всерьез забеспокоившись, Фрэнни сбежала вниз по ступенькам и выскочила наружу, на яркое солнце. Никаких признаков ребят. Она посмотрела на часы. Прошло уже двадцать минут, как они ушли из кухни. Вдалеке раздался приглушенный хлопок. Через несколько мгновений Фрэнни услышала еще один, и внутри нее все оборвалось.
Не может быть.
Снова хлопок, сменившийся грохочущим ревом, который почти сразу прекратился.
Нет.
Шум еще не затих в ушах, как она уже бежала по дорожке.
Лица мелькали перед глазами, когда Фрэнни неслась вдоль фасада дома. Она пробралась сквозь группу посетителей, отходящих от билетной кассы, но столкнулась с крупным мужчиной, прильнувшим к фотоаппарату. Ей показалось, что она налетела на мешок с песком. Не в силах вымолвить ни слова, она извинилась одними
Она срезала угол по траве, выскочив на асфальтированную дорожку – путь, которым в прошлую субботу, всего неделю назад, ее вел Эдвард. Неделю назад, когда она еще не знала, что Меридит мертва и Макс Гейбриел тоже умирает. Когда у Фиби еще было две руки. Фрэнни помолилась про себя на бегу: «Пожалуйста, не дай случиться ничему плохому. Пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке».
За огромным пшеничным полем, уже сжатым и покрытым брикетами соломы, показался высокий ангар из ржавых гофрированных листов железа. Снова хлопок, короткий страшный рев, сотрясающий металлические стены, затем тишина. К ней плыли клубы дыма. В ужасе она побежала еще быстрее. Подлетев к двери и напрягаясь изо всех сил, она увидела, что Эдвард и Тристрам стоят, вытягиваясь вверх, на двух бочках из-под масла и раскручивают пропеллер, до которого оба едва доставали, и им очень весело. Фрэнни остановилась в ужасе.
– О'кей! – крикнул Эдвард, приготовившись.
– О'кей! – прокричал в ответ Тристрам, который тоже был наготове, на мгновение остановив пропеллер.
– Эдвард! – завопила Фрэнни. – Эдвард! Тристрам!
Раздался лязгающий звук, когда они одновременно резким рывком крутанули пропеллер. Потом он медленно начал вращаться сам; оживший мотор оглушительно взревел; пропеллер вращался все быстрее, лопасти его слились в полупрозрачный круг. Тонкая струйка выхлопных газов вырвалась наружу. Биплан дернулся, и стены ангара задрожали от грохота.
Мальчики покачнулись, стараясь удержаться на ногах, но их затягивало в вихрь воздуха от пропеллера. Эдвард в отчаянии махал руками – бочка под ним бешено качалась, он наклонился вперед и начал падать на лопасти пропеллера.
От ужаса Фрэнни почти потеряла способность соображать.
– Эдвард! – пронзительно закричала она, но сама не услышала своего голоса. – Эдва…
Он старался удержаться, ухватившись за плечо Тристрама, и вот уже они оба качнулись вперед, потом назад, потом снова вперед. Потом вдруг бочки перевернулись, сбросив их обоих на землю. Тристрам лежал неподвижно. Эдвард, прикрыв голову руками, начал отползать в сторону.
Фрэнни никогда не могла забыть, что произошло потом. Тристрам поднялся на колени и застыл, глядя прямо на нее. Самолет сдвинулся с места и медленно пополз к нему.
– Трист… – Она подавила в себе страх. Рванулась к нему. Нога попала в трещину, и она ударилась грудью о твердый бетон.
Еле переведя дух, она заметила слева какое-то движение, кто-то бежал к ним – сначала это было просто пятно. Пятно превратилось в мужчину лет шестидесяти в запачканной короткой куртке. Но Тристрам, стоя на коленях, лишь переводил взгляд с нее и на бегущего человека.