Пророк, огонь и роза. Ищущие
Шрифт:
— С нашим братом!
Иннин на мгновение стало трудно дышать.
Однако Нита добавила:
— С Хатори.
…и удушье отпустило.
— О, Богиня! — воскликнула Иннин, рассмеявшись. — Нет, этого я понять не могу! Когда я видела его в последний раз, он был грязным и оборванным мальчишкой, который едва мог связать пару слов! Я была абсолютно уверена в том, что он вор! А теперь ты говоришь так, как будто он — кладезь всех мыслимых и немыслимых достоинств.
На какое-то мгновение Иннин даже позабыла о том, что у неё нет ни семьи, ни воспоминаний. И, следовательно, никакого Хатори,
— Ну, если бы увидела его сейчас… — сказала Нита, невинно улыбаясь. — Он такой красивый.
— По-моему, ты в него влюблена.
— Нет, что ты! — Нита даже всплеснула руками от испуга. А потом отвернулась и как-то принужденно засмеялась. — Как ты можешь такое говорить! Он ведь наш брат.
«Какой он нам брат! — с внезапным раздражением подумала Иннин. — Это просто глупо!»
Эти слова вертелись у неё на языке, однако Нита добавила:
— Это почти то же самое, как если бы я влюбилась в Хайнэ.
И Иннин поняла, что этот разговор нужно заканчивать.
Она не хотела ничего слышать о Хайнэ. До неё доносились слухи, что он жив, однако изуродован болезнью, но она старательно отгораживалась от них, не желая знать никаких подробностей.
У неё нет и не было брата.
— Я подумаю о твоей просьбе, — пообещала Иннин. — Только какие у тебя основания надеяться, что Онхонто выберет именно тебя? Я не говорю, что ты обделена талантами, но ни один из них ты не попыталась довести до совершенства, а именно этого хочет принцесса, иначе бы ты и так попала в список приглашённых. Чем ты собираешься привлечь внимание Прекрасного?
Взгляд Иннин вдруг упал на книгу с ярким заглавием. Она взяла её в руки, критически оглядела. Нехотя усмехнулась:
— Уж не этим ли?
Энсенте Халия — романы этого автора были широко популярны в столице благодаря своему эротическому содержанию. Любовные сцены были выписаны столь подробно и откровенно, как никогда прежде, и уже одно только это принесло автору скандальную славу, которая, как известно, держится дольше всего. К тому же, предприимчивый Энсенте окружил — или окружила, потому что это имя явно было выдуманным и могло принадлежать как мужчине, так и женщине — свою личность немалой долей таинственности: его не только никто никогда не видел, но и вообще ничего о нём не знал, и всё это в совокупности подогревало интерес к его романам, которые, по слухам, передавал в издательство таинственный незнакомец, с ног до головы закутанный в чёрную накидку — то ли сам Халия, то ли его помощник.
Впрочем, всё это тоже смахивало на легенду, выдуманную ради пущей популярности среди юных девиц, обожавших подобного рода приключения.
— Надеюсь, тебе не пришло в голову привлечь внимание Онхонто при помощи скандала? Например, прочитав отрывок из этой повести во дворце? — спросила Иннин, прищурившись.
— Нет, конечно! — Голос Ниты казался искренним. Но…
— Ты не понимаешь, во что ты ввязываешься. Не понимаешь, насколько это опасно.
— Что ты разговариваешь со мной, как с глупой девочкой, которая готова на любое безумие?! Между прочим, это вообще не моя книга! Её читает Марик. — Нита возмущённо отобрала у сестры книгу, однако
— Забавно будет, если этот Энсенте на самом деле женщина, — только и сказала Иннин, усмехнувшись.
Она уже распахнула двери, когда до неё донёсся голос сестры.
— Я ещё кое-что хотела сказать!
Иннин остановилась, не оборачиваясь.
— Да?
— Мама должна присутствовать в столице во время свадебных церемоний.
— Я знаю, и что?
— Она возьмёт с собой Хатори и Хайнэ.
Внутри что-то оборвалось.
«Как это возможно?! — вспыхнуло у Иннин в голове. — Он же, как говорят, не встаёт с постели и прячется ото всех…»
Вспыхнуло и погасло.
— Почему ты считаешь, что меня должно заинтересовать это известие? — спросила Иннин, пожав плечами. — Я не собираюсь с ними видеться. Я и с тобой вижусь только в те дни, когда меня приглашают госпожа с господином. А вовсе не потому, что в прошлом нас связывали какие-то родственные узы.
— Но ведь тебе придётся с ними увидеться… во дворце.
«Ну уж нет, — подумала Иннин. — Я что-нибудь придумаю. Отговорюсь болезнью».
— Может, и придётся, и что с того? — сказала она вслух. — Ты не обязана была меня предупреждать.
— Я думала, тебе будет интересно.
— Нет.
Не добавив больше ни слова, Иннин вышла из комнаты.
Сквозь полуоткрытые двери в спальню господина Фурасаку она увидела Марик, которая сидела на полу рядом с постелью, положив голову на локоть отца. Глаза её были закрыты, а на губах сияла такая счастливая улыбка, о которой вряд ли мог мечтать хоть один из её многочисленных возлюбленных.
Господин Никевия посмеивался и ласково гладил дочь по волосам.
Иннин попрощалась и села в экипаж.
Вернувшись во дворец, она попыталась разыскать Верховную Жрицу, однако та, как оказалась, до сих пор не вернулась.
— Госпожа во дворце Ожидания чудес, — сообщили ей.
Эти слова показались Иннин издевательством, как будто Аста Даран могла отправиться во дворец с таким названием единственно ради того, чтобы посмеяться над своей ученицей и её детскими мечтами.
А также над разочарованием, которое та испытала, обнаружив, что жизнь во дворце куда утомительнее и отнюдь не веселее, чем в далёкой провинции Арне, что никаким чудесам и никакому волшебству их не учат, а жрицы вовсе не похожи ни на Аларес Сияющую, ни на её двенадцать человеческих воплощений, давших имена двенадцати созвездиям.
Воительница, Хозяйка, Танцовщица, Волшебница, Императрица…
Они с Хайнэ родились в третьем месяце Воды, в месяц, когда солнце проходило через созвездие Целительницы.
«Я обещала вылечить его и не сдержала обещания».
Иннин в очередной раз пресекла свои мысли.
У неё больше не было брата.
К тому же, слова, которые она произнесла тогда, были лишь отговоркой, предназначенной для того, чтобы успокоить совесть.
А совести у неё тоже больше не было.