Прорвемся, опера! Книга 4
Шрифт:
Как официальный свидетель он пока числиться не будет, нечего Кобылкину про него знать. А я пока разберусь с этим вопросом. Пока же чем дальше я копал, тем больше подозрений было.
Но опять-таки, обвинять раньше времени не буду. Всё должно быть точно и с железной доказухой. По-другому я работать не привык, ни в той, ни в этой жизни…
Я сел за свой стол и выложил записи. Хотел начать делать справку в ОПД по Зиновьеву, которую с меня будут трясти. Якут тоже что-то писал, Витя Орлов зашивал порванную сумку, в которой
— Ну и построили мы им этот дом, — Руслан сел на своё излюбленное место на подоконнике, — и туда пригнали монголов со степи. И пригнали с какой-то глуши, реально, они как в том анекдоте про чукчу, унитаз впервые в жизни видели.
— Это где он в сортире жил, чум устроил, а в туалет за чум, в тундру ходил? — Устинов усмехнулся.
— Вот почти то же самое. Что им в этой пятиэтажке делать — понятия не имеют, всю жизнь в чуме прожили, баранов и коней пасли, а тут переселяют в дома благоустроенные! Вот и намучались мы с ними, нахрен, задолбали нас! Там, кстати, ща прикол расскажу, мужики, — Сафин оглядел нас с улыбкой. — Одно время в соседней роте бои кулачные устраивали, двух самых крепких монголов выберут — и ставят на них сигареты, кто кого победит. А вот потом офицеры узнали, и…
Оглушительно зазвонил телефон, Руслан потянулся и снял трубку сам.
— Слушаю, Сафин. Да, Петрович, пусть собирают оперативную группу, отправлю кого-нибудь с ними… ну лучших отправлю… хотя кого лучших? У меня все лучшие, — он усмехнулся, а Шухов на том конце что-то проорал. — Ладно, — Руслан опустил трубку на аппарат и глянул на меня. — Паха, тут Шухов возникает, на всякий случай тебя отправлю, у тебя глаз намётанный. Там в клоповнике одном трупешник висит в петле, и участковый говорит, что его туда, похоже, кто-то засунул, а не он сам залез. Глянул бы ты, лишь бы опять не маньяк.
— Ладно, гляну, — я поправил кобуру. — Следак сегодня кто дежурный?
— Ирина Полежаева, — ответил Сафин после секундного раздумья. — Видел утром.
Участковый, пожилой мужик c очень редкой для наших краёв немецкой фамилией Шнайдер (звали его обыкновенно, Пётр Владимирович), любил читать детективы, поэтому заметил, что у висельника на коже прямо над петлёй виден другой след от удушения.
Явный признак того, что его повесили в одном месте, потом перенесли сюда и повесили снова, вот он и забил тревогу, когда приехал по вызову.
Это коммуналка на Старом городе, в паре домов от того места, где жил Кащеев. Бухали в этой коммуналке каждый день, драки и разборки происходили регулярно, и участковый мог ходить сюда как на работу, потому что то соседи жаловались на шум, то кто-то устроит очередной потоп или разобьёт окна.
Но сегодня тихо, пьянчуги разбежались, увидев, что в одной комнате оказался труп. И этот повешенный — явно не завсегдатай местных гулянок, потому что ему было меньше тридцати, и одет он прилично. Я бы даже сказал, что это кто-то из братвы, но лично я этого парня не знал и в городе не видел.
— Да, вы
— Когда он умер, Ваня? — спросил я, достав блокнот. — Хотя бы примерно?
— Знаешь, — он повернулся ко мне и посмотрел сверху. — У меня впечатление, что давно, просто слишком холодно, но душок всё равно есть, чуешь? Трупное окоченение давно прошло. Надо вскрытие делать. Правда, как его тащили и поднимали? Тяжёлый парень.
— Да, один человек тут бы не справился, — я подумал. — Ладно, поищем, кто тащил, кто-то да должен был видеть.
Надо снимать тело вместе с петлёй, но, судя по всему, этого душили не струной, а просто повесили. Придётся опрашивать соседей, что видели и слышали. Правда, никто тут не будет гореть желанием поделиться, но что-нибудь да придумаем.
В комнате холодно, от замёрзших напрочь окон тянуло морозом. Участковый говорил, что дверь была заперта, в комнате никто не жил, а прежний хозяин уехал на заработки и пропал. Местные положили одеяла у порога, чтобы оттуда не тянуло холодом. Но душок даже от замороженного тела шёл сильный, вот кто-то и позвал милицию, не выдержал. Дверь вскрыли — и увидели труп.
Но где его убили и зачем притащили сюда — вопрос, который надо выяснить.
В коридоре раздался топот множества ног. И кого это там несёт? Все причастные уже на месте: Ирина пишет протокол осмотра, участковый пошёл по соседям, Кирилл фотографирует, а Ванька осматривает труп, насколько получается.
— Вот он где, — первым в комнату вошёл отец, следом за ним опера из его отделения. Смотрел он в лицо покойнику. — Эх, Серёга-Серёга, — он поцокал языком. — Не уберегли мы тебя.
— Он ваш, — догадался я.
— Из Новосиба он, тоже из РУОП, — батя встал у тела снизу. — Внедрился к Сафронову в банду, мы его прикрывали. Потом пропал несколько дней назад, искали по всему городу. А у него сын вчера родился, и связаться с ним никто не может. А тут узнали…
— Вот вы чего СОБР вызывали, — я кивнул. — Спасать его хотели.
Устроили налёт на точку Сафронова, но, судя по всему, в тот момент тело Серёги уже висело здесь. И никто даже про это не сказал, а официально Сафронова тут вряд ли пока выйдет прищучить. Ну, это официально. А неофициально… ну, тут мы посмотрим, что можно сделать. В городе кое-какие знакомства у меня уже есть…
В это же время, качалка рядом со старым КБО
— Ничё вас тут собралось, пацаны, — Витя Орлов присвистнул. — Все наши… о, Сева, сто лет тебя не видел, братка.
Высокий парень у окна махнул ему в знак приветствия. В тесной качалке, где только недавно закончили ремонт, было не протолкнуться. Пришли парни из взвода Орлова, были из других подразделений, пришёл даже Сева, снайпер, и Женя, спецназовец, самый старший среди всех присутствующих.