Прорвемся, опера! Книга 4
Шрифт:
— Мало ли, — я посмотрел на машину. — У тебя там не труп в багажнике? Что там лежит такое большое?
— А санкция на обыск у тебя есть? — Артур засмеялся ещё громче, но подошёл к месту водителя и нажал кнопку.
— Обыскивают помещения, а транспортные средства досматривают, — хмыкнул я.
Багажник джипа открылся: внутри лежал ковёр, несколько мотков скотча, топор, сапёрная лопата и бита.
— Вот явно кого-то убивать собрался, — заметил я.
— Да я всегда это вожу. Только ковёр на дачу Максу увезём, — он кивнул на Крокодилыча, —
Ну, кого-то закапывать Артур вряд ли повезёт, зачем ему колупать мёрзлую землю сапёрной лопатой, когда к его распоряжению — целое кладбище, где неизвестно сколько двойных могил. А ещё его люди постоянно тусовались у кочегарки, и хоть фильм про кочегара ещё не вышел и братки его видеть никак не могли, но и без этого догадались, как можно использовать печи в своих целях.
Но сегодня Артур мне пока не нужен, мне надо подготовиться получше, чтобы было, что спрашивать по поводу Сафронова.
Это потом, сегодня я ждал другого человека.
— Подбросить? — предложил Артур. — Мимо твоего дома поедем.
— Мне в другую сторону.
— Моё дело — предложить.
Братва уехала, я остался ждать у киоска. Дед-пенсионер, выглянувший из стоящей неподалёку копейки, посмотрел на меня.
— Куда ехать? — спросил он и откашлялся.
— Пока никуда. Жду стою.
Дед покачал головой, посмотрел на часы и уехал, думая, что клиентов больше не будет. Уже совсем стемнело, сильно похолодало, и к Толику я, возможно, этим вечером не успею. Похоже, вообще придётся уходить, пока не отморозил себе ничего, и выгадать другое время для этого плана.
Но тут я увидел свет фар, старенькая шестёрка заезжала на пятачок, тормоза скрипели. Сидящий за рулём следак Гена Кобылкин уставился на меня, когда узнал. Мой расчёт оказался верен — опять таксует. Каждый вечер, когда не на дежурстве.
— О, как удачно совпало, — я засмеялся и потёр обмёрзшие руки. — Только пришёл, и ты сразу подъехал. Довезёшь до больнички? Толяну Кореневу книжки забросим.
— Ну, можно вообще-то, — неуверенно сказал он.
— Полтинник плачу, — я поднял сумку. — Давай в багажник её, а то грязная.
— Да можно в салон…
Договорить он не успел, а замок у багажника был сломан. Так что я открыл его, забросил туда сумку, поставил её ближе к краю и захлопнул багажник, делая вид, что ничего не заметил в темноте. Хотя даже секунды мне хватило, чтобы кое-что разглядеть.
— Погнали, — я залез на переднее сиденье, — надо успеть, а то потом не пустят.
— Ну, поехали, — он пристально посмотрел на меня, но переключил передачу и тронулся вперёд.
Сумка перевернулась в багажнике, Гена это услышал и повернулся. Думает, заметил я или нет? И вспоминает, успел убрать или нет?
А я заметил. Там, в глубине, лежала белая простынь с красным пятном. Может, краска, может, нет, но это штука свежая, замёрзнуть не успела, и я успел макнуть в пятно платок. Вот и сделаем анализ, посмотрим, что это такое на самом деле.
Я не обвиняю никого раньше
Ну а в деле появился новый подозреваемый.
Глава 6
В это время, на трассе за городом
— Вот не зря говорят, чуйка есть у ментов таких, — Артур хохотнул, держа руки на руле. — Думаешь, Васильев просто так до нас докопался? Вот чуял же, что недоброе что-то происходит. Просто времени у него не было тему раскрутить, а так бы нашёл, чё мы везём.
— А ты зачем его подвезти-то хотел? — недоумевал Крокодилыч, щёлкая семечки.
— Да он всё равно бы отказался, видно же, куда-то намылился, чё-то мутит. Будь у него время, он бы сразу в твой ковёр-то заглянул бы, увидел, чё ты там спрятал. А ты тоже кадр: давай, блин, винтарь в ковёр завернём, никто не увидит, — передразнил его Артур и снова засмеялся.
— Гасить бы его пришлось, — задумался вслух бригадир.
— Да иди ты нах, всех бы гасил. Таких нельзя гасить, боком вылезет, — пахан вывернул на просёлок. Джип важно перевалил через насыпь и съехал вниз, в яму, и с рёвом выбрался оттуда. — Вон, там Сафронов замочить Васильева хотел, пусть огребает теперь с Кроссом на пару. Против них и РУОП копает, и чекисты подтянулись, и обычные менты теперь будут их дергать. Сами замутили, пусть и огребают, а мы пока свои дела вести будем. Ментов мочить — себе дороже.
— Так и Сафронов же что-то мутит, крутит, не просто так приперся, — Крокодилыч почесал затылок.
— Угу, гад, — Артур кивнул, — тоже на жопе ему не сидится, чё-то нарыть хочет. Ладно, на кладбище места много, если что, ему-то я могилку получше подберу…
— Да я тут тебе говорить не хотел, — неуверенно начал Гена Кобылкин, косясь на меня. — А то ещё огорчишься, мало ли, расстроишься.
— А что такое? — спросил я.
Ехали мы в темноте, только фары освещали тусклой желтизной засыпанную снегом дорогу. Разве что впереди, у поворота к больницы, светил фонарь, постоянно моргая, будто заболел.
— Да собаку сбил сегодня, — он махнул рукой. — Выскочила дворняжка перед машиной, да резко так, а дорога скользкая, затормозить не успел, насмерть сразу. Дурочка, и куда бежала, на смерть свою… хотя жалко, собак-то люблю. Вот как раз её увозил в багажнике, в карьер скинул. И бампер немного погнула впереди, видал?
— Надо аккуратнее ездить, — заметил я.
— А то я не знаю… да куда ты? — вскричал Кобылкин и сматерился.
Следак чуть притормозил, пропуская перебегающего дорогу человека рядом с киоском. На улице двадцатка мороза, а тощий сгорбленный мужик с расстрёпанными седыми волосами был одет совсем не по погоде. На плечах у него как плащ был накинут какой-то бушлат, а из-под него торчали тонкие волосатые голые ноги в длинных носках. В каждой руке мужик держал бутылку.