Прорыв
Шрифт:
Лиам
Не могу сказать, что преподавание хоккея когда-либо было в списке того, чем я хотел заниматься. Я бы не подписался на это дерьмо, если бы не Алия, заставившая меня взяться за это. Хотя должен сказать, что я предпочту застрять на катке с кучей шестилетних детей, которые едва могут держаться на коньках, чем остаться в квартире с ее психованным братом.
Когда Алия ушла в душ, он пошагово объяснил, как убьет меня и будет наслаждаться этим, если я хоть пальцем
Черт, может, Алия права. Я на пути к саморазрушению. Даже зная, что со мной произойдет, если я прикоснусь к ней, я хочу это сделать. Я хочу прикоснуться к каждому гребаному дюйму ее тела.
Я смотрю туда, где она сидит у края катка. Она одета в джинсы и белый свитер. На руках у нее светло-розовые перчатки, а вокруг шеи намотан такой же шарф. Она полностью укутана с ног до головы, но при этом совершенно очаровательна.
Тренер молодежной лиги дает свисток.
– Собирайтесь, - зовет он, и дети медленно направляются к тому месту, где мы стоим. К счастью, моя роль здесь заключается исключительно в том, чтобы служить вдохновением. Тренируйте свои навыки, и вы сможете стать мной. Хотя не знаю, почему кто-то хочет, чтобы его дети были похожи на меня. Я в полном дерьме.
– Что вы скажете мистеру Кингу за то, что он провел с нами этот день?
– спрашивает тренер.
– Спасибо, мистер Кинг, - хором восклицают все.
– Не за что.
– Я киваю, не зная, что еще сказать. Я показал им несколько приемов, и они с трепетом наблюдали, как я качусь по льду, прежде чем забросить шайбу в сетку.
– Ладно, начинайте. И помните: практика, практика, практика, - напоминает им тренер.
Все дети бегут к выходу, кроме одной маленькой девочки, которая задерживается. Она подходит ко мне и вытягивает шею.
– Мистер Кинг, как вы думаете, девочки тоже могут попасть в НХЛ?
– спрашивает она меня.
Я моргаю, глядя на ребенка, и приседаю, чтобы быть с ней на одном уровне, и ей не приходилось так сильно вытягивать шею.
– Я думаю, что девочки могут делать все, что захотят, милая. И между нами, ты - лучший игрок в этой команде.
– Я подмигиваю ей, и большая, счастливая, беззубая улыбка растягивается на ее лице.
– Я знаю. Я пыталась им это сказать, но все мальчишки говорят, что я девочка и не должна играть в хоккей.
– Ну, мальчики тупые, - уверяю я ее. Это не ложь. Мы все действительно чертовски тупые большую часть времени, особенно когда речь идет о девушках.
– Они такие… и еще противные.
– Она смеется.
– Спасибо, мистер Кинг, - говорит она и убегает к женщине, которая ждет ее у кромки. Должно быть, это мама ребенка - она также единственная женщина, которая не пялилась на меня всю тренировку.
Я следую за девочкой, уходящей со льда, и наклоняюсь, чтобы подобрать шайбу, которой мы пользовались.
– Алия, у тебя есть маркер?
– спрашиваю я ее. Алия лезет в сумку и достает золотой маркер «Sharpie». Клянусь, эта девушка всегда ко всему
– Как тебя зовут?
– Грейси, - она улыбается.
– Ну что ж, Грейси, это тебе.
– Я передаю ей шайбу и смотрю на ее маму.
– Она очень хорошо стоит на коньках, - говорю я женщине.
– Я знаю. Мы проводим здесь большую часть нашего свободного времени. Она не хочет делать ничего другого, кроме как кататься на коньках и играть в хоккей, - говорит ее мама.
– Было приятно познакомиться с тобой, Грейси. И не забывай, мальчики - отстой, а девочки могут делать все, что хотят, - говорю я и киваю ее маме, после чего иду обратно к тому месту, где сидит Алия с растерянным выражением лица.
– Что случилось?
– спрашиваю я.
– Ничего. Просто мне кажется, что я знаю эту женщину, но я не могу вспомнить откуда.
– Алия пожимает плечами.
– Это было очень мило… то, что ты сделал.
– Малышка сказала, что мальчишки сказали ей, что она не должна играть в хоккей. Это меня разозлило. Если бы у меня была дочь, я бы не хотел, чтобы какой-то ублюдок говорил ей, что она не может что-то делать только потому, что она девочка, - говорю я.
– Всю жизнь мне говорили, что мне не нужно ничего делать. Мои братья и отец относятся ко мне так, будто я маленькая хрупкая вещица. Ценная вещь, которую они должны защищать любой ценой.
– Ну, это тоже неплохо, знаешь ли. То, что у тебя есть семья, которая любит тебя настолько, что защищает. И если учесть, кто твоя семья, то они, наверное, правы. Тебе не стоит ввязываться в их дерьмо. Ты лучше, чем это, - говорю я ей.
– Ты этого не знаешь.
– Знаю. И если ты когда-нибудь захочешь, чтобы кто-то обращался с тобой так, будто ты не хрупкая, я это сделаю.
– Я наклоняюсь к ней.
– Я буду трахать тебя так жестко и грубо, что ты будешь чувствовать меня между ног еще несколько недель, - шепчу я.
Глаза Алии расширяются, рот приоткрывается.
– Не могу поверить, что ты только что сказал мне это. Неужели пистолет, приставленный к твоей голове сегодня утром, ничему тебя не научил?
– Он научил меня тому, что твой брат - психопат.
– Я пожимаю плечами.
– Почему-то мне кажется, что трахнуть тебя будет стоить того, чтобы снова с ним столкнуться.
– Ладно, тебе действительно нужно остановиться. Единственная причина, по которой ты думаешь, что хочешь меня, - это то, что я, вероятно, первая девушка, которая сказала тебе «нет». Смирись с этим. Я не буду спать с тобой, Лиам.
– Алия подхватывает свою сумку.
– Пойдем, я отвезу тебя домой и очень надеюсь, что ты действительно останешься сегодня дома, - говорит она.
Я иду за ней к машине, мои глаза прикованы к ее заднице. Заднице, которую я хочу сжать своими руками, предпочтительно, когда она обхватит ногами мою талию, пока я трахаю ее у стены. Хотя часть меня задается вопросом, не права ли она. Неужели я хочу трахнуть ее только потому, что она не прыгает в мою постель? Я так не думаю. Но я могу точно сказать, что погоня захватывает. За последние пару дней я ни разу не взглянул на другую. Даже на тех, которых привел мой брат. Нет, мой член даже не шевельнулся при виде их. Но стоит только взглянуть на Алию, и он становится твердым как камень. Думаю, это не потому, что она отрицает наше влечение. Думаю, это потому, что она, должно быть, самая сексуальная девушка, которую я когда-либо встречал.