Прорыв
Шрифт:
– Что мне может понадобиться?
– спрашиваю я, смущаясь.
– Обнимашки? Оргазм? Список бесконечен, правда, - говорит он с ухмылкой.
– Думаю, я справлюсь.
– Я подхожу к кровати и откидываю одеяло. Как раз перед тем, как он закрывает дверь, я зову его. Он останавливается и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
– Спасибо, что не спросил об этом, - говорю я ему, обхватывая правой ладонью левое запястье.
Лиам переводит взгляд с запястья на мои глаза.
– У всех есть прошлое, Алия. Обычно оно не такое, как люди думают или ожидают, потому что в жизни все не так, как кажется. Спокойной
– Он больше ничего не говорит, прежде чем закрыть за собой дверь.
Думаю, мне больше нравится, когда он флиртует. Я могу притвориться, что он мне не нравится. Гораздо сложнее, когда Лиам милый, внимательный и разумный. Я сужу о нем по его прошлому, хотя меня там не было, и я не могу знать, что произошло на самом деле. Я не знаю, почему он избил своего тренера, или почему он ушел в запой и вляпался в многочисленные неприятности, которые в итоге попали в таблоиды.
Я забираюсь в кровать. Простыни кажутся прохладными и мягкими, когда я проваливаюсь в матрас. Натянув одеяла на грудь, я оглядываюсь на дверь. Мне действительно стоит встать и запереть ее, но я чувствую себя в безопасности. Не думаю, что Лиам или его брат войдут сюда, когда я сплю. Поэтому вместо того, чтобы запереть дверь, я закрываю глаза и позволяю сну овладеть мной.
Глава двенадцатая
Лиам
– Спасибо.
– Я протягиваю таксисту полтинник и делаю мысленную пометку, что нужно связаться с компанией, которая уже должна была доставить мне машину. Ненавижу, когда у меня нет собственного средства передвижения.
Я перекидываю спортивную сумку через плечо и вхожу в здание. Тренировка сегодня была такой же дерьмовой, как и вчера. Похоже, вся эта рутина с ненавистью к новичкам не собирается заканчиваться в ближайшее время. Впрочем, я не могу винить ребят за то, что они так ко мне относятся. Я надрал им задницы на льду во всех матчах, которые проводил против них за последние несколько лет.
А тут вдруг от них требуют, чтобы они играли со мной, к чему не всегда легко привыкнуть. Это просто отстойно - испытывать на себе их неприязнь. Честно говоря, я думал, что буду играть за Монреаль, пока не завершу карьеру. Я хотел быть игроком одной команды. А теперь все, чего я хочу, - это сыграть со своей старой командой и уничтожить ее. Люди, которых я считал друзьями, даже семьей, отвернулись от меня, как только меня продали. Ни один из моих бывших товарищей по команде не вышел на связь после моего ухода.
Больно ли это? Не буду врать. Можете не сомневаться.
Я всегда был рядом с каждым из них. Если они нуждались в чем-нибудь, я помогал им. Не то чтобы они были мне нужны, потому что с юных лет я научился ни в ком не нуждаться. Единственный человек в жизни, на которого можно положиться, - это ты сам. Хотя должен признать, что в последнее время я тоже часто подвожу себя.
Я захожу в свою квартиру и бросаю сумку на пол. С этим я разберусь позже. Я смотрю в сторону коридора, где оставил Алию спящей в гостевой комнате. Я заглянул к ней утром перед уходом, но она еще спала. Я не хотел ее будить, поэтому закрыл дверь и
Я застаю Мэтти в гостиной, он ест порцию хлопьев и смотрит какое-то дерьмовое реалити-шоу.
– Какого черта ты смотришь эту хрень?
– спрашиваю я, усаживаясь рядом с ним.
– Потому что все они - милфы6, - отвечает он.
Мой взгляд возвращается к коридору. Не знаю, почему я зациклился на этой комнате. Хочу ли я, чтобы она была здесь? Нет, не хочу.
Но в то же время как бы хочу.
– Она еще не выходила, если тебе это интересно, - говорит Мэтти.
– С чего бы?
– Потому что у тебя такое выражение лица, и ты не можешь перестать смотреть в коридор.
– Мне не интересно. Мне все равно.
– Я встаю с дивана.
– Я иду в душ.
– Твои волосы все еще мокрые после душа, который ты явно недавно принял.
– Этот маленький ублюдок ухмыляется.
Я показываю ему средний палец, пока иду в направлении спальни, в которую мне действительно не следовало бы идти. Но, опять же, это моя гребаная гостевая комната. Если мне нужно туда зайти, я могу. Нерешительность наполняет меня, пока я смотрю на ручку двери. Я не должен открывать ее. Я должен просто оставить ее в покое. Это может быть моей возможностью выйти на свободу и расправить крылья. Она спит и не сможет остановить меня.
Я протягиваю руку как раз в тот момент, когда дверь распахивается, и расстроенная Алия врезается прямо в меня. Моя рука обхватывает ее за спину, чтобы она не упала.
– Нам действительно нужно перестать делать это, принцесса, - говорю я ей.
– Уф. И хватит уже называть меня принцессой. Почему ты не разбудил меня?
– Ее руки прижимаются к моей груди. Я не хочу ее отпускать, поэтому не отпускаю.
– Потому что я сказал тебе, что никто не войдет в эту комнату, пока ты там.
– Я пожимаю плечами.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты ходил на утреннее катание?
– спрашивает она, толкаясь сильнее, чтобы вырваться из моих объятий.
На этот раз я ее отпускаю. Мне совершенно не должно нравиться, как приятно прижимать ее к себе. И, честно говоря, если бы она не пыталась освободиться, я бы не отпустил ее. Я бы затолкал ее обратно в спальню, уложил на кровать, которую я вижу за ее спиной, и накрыл ее тело своим. Желательно голым.
– Ходил. Так что не напрягай свою хорошенькую головку. Я способен выполнить свою работу.
– Я закатываю глаза. За всю свою карьеру я ни разу не пропустил ни одной гребаной тренировки. Даже когда я был травмирован и не мог кататься, я все равно приходил. Я наблюдал со скамейки запасных или занимался в зале с тренерами.
– Я не сомневаюсь в этом. Никто не попадает в НХЛ без самоотверженности и самоотдачи. Но в последнее время ты принял несколько сомнительных решений, и моя работа - следить за тем, чтобы ты не облажался снова.
– Или вообще не облажаться, - бормочу я себе под нос. Затем беру ее за руку.
– Пойдем, я одолжу тебе немного одежды.
– Зачем?
– Потому что на тебе ее нет, а я не собираюсь позволять тебе выходить из моей квартиры почти голой, - говорю я и тащу ее в сторону моей спальни.