Прорыв
Шрифт:
– Да, - говорю я вместо этого.
Губы Лиама подрагивают в уголке рта, только с одной стороны.
– Ты лжешь. Тебе жаль, что ты попросила меня остаться?
– Да, - снова говорю я, потому что об этом я и правда сожалею.
– Мне жаль, что тебе пришлось увидеть меня в худшем состоянии, и мне жаль, что я разбудила тебя.
– А мне нет.
– Что?
– спрашиваю я, сбитая с толку.
– Я не сожалею ни о чем, - говорит он, прежде чем его губы прижимаются к моим.
Я говорю себе, что еще секунда, и я отстранюсь. Всего одна. Может быть, две. А потом его язык проникает
Или уже дважды?
Неважно. Все, что я знаю, - это то, что я могла бы стоять здесь и целовать его до последнего вздоха. Это так хорошо. Я не хочу останавливаться, хотя знаю, что должна. Я должна.
Рука Лиама касается моей щеки, удерживая мое лицо именно в том положении, в котором он хочет, когда он делает шаг вперед, а я делаю шаг назад, пока моя задница не упирается в стену. Еще один шаг, и его тело прижимается к моему. Мои руки блуждают по его обнаженной груди, по прессу. Проклятье. Это моя единственная мысль, когда я впиваюсь кончиками пальцев в его кожу. Мне не должно это нравиться так сильно. Я никогда не чувствовала себя так только от поцелуя. Мне нужно больше. Больше его. Мне нужно, чтобы он прикасался ко мне. Повсюду.
Как только эта мысль приходит мне в голову, Лиам отстраняется.
– Я не верю, что ты сожалеешь, принцесса.
– Он ухмыляется.
Я толкаю в его грудь. Мне нужно пространство. Мне нужно выбраться отсюда.
– Я иду домой, а ты тащи свою задницу в Замок. — Я обхожу его и выхожу в холл, после чего несколько раз нажимаю на кнопку лифта.
– Что у меня в расписании на сегодня?
– А?
– Я оборачиваюсь на вопрос Лиама.
– Расписание, которое ты мне составила, что в нем?
– У тебя утреннее катание, а потом ты вручаешь чек местному центру спасения животных. Надень костюм, - говорю я ему.
– Чек?
– Да, команда делает пожертвование, а ты представляешь команду.
– Почему я?
– Потому что именно тебе нужен весь возможный положительный пиар.
– Хорошо.
– Он кивает, а потом спрашивает: - Могу я пригласить тебя на ужин?
Я настолько ошеломлена его вопросом, что даже не знаю, что ответить. Он хочет пригласить меня на ужин?
– Я буду считать, что твое молчание означает «да». Надень платье, - говорит он, передразнивая мой тон.
– Я отведу тебя в одно милое местечко.
– Затем он поворачивается ко мне спиной и исчезает в коридоре.
Что, черт возьми, только что произошло?
Двери лифта открываются, я вхожу внутрь и прислоняюсь к зеркальной стене, пока кабина спускается вниз. У меня голова идет кругом. Я поцеловала Лиама, мать его, Кинга, и не один, а два раза. И мне это чертовски понравилось.
Глава восемнадцатая
Лиам
Я пытаюсь слушать тренера команды. Он рассказывает о каком-то новом силовом приеме, который он хочет опробовать. Я должен быть внимательным,
Особенно когда она сидит на скамейке запасных прямо у кромки льда, снова вся закутанная, как будто она в Антарктиде, а не на хоккейном стадионе. Такая чертовски милая.
Стоп, откуда это, черт возьми, взялось?
Я встряхиваю головой и пытаюсь собраться с мыслями, но они все равно возвращаются к ней. Алия Монро. Я хочу спросить ее о кошмаре. Я никогда в жизни не слышал, чтобы кто-то так кричал, даже после того, как сломал кость на льду. Я подумал, что кто-то проник в дом и напал на нее. Но когда я ворвался в ее комнату, она металась по кровати, совершенно не в себе. Кричала так, словно испытывала сильнейшую боль. Одна.
Утром в раздевалке я хотел задать вопрос о ее кошмаре Грею, но быстро сообразил, что это не лучшая идея. Мне не нужно, чтобы он знал, что я провел ночь в постели с его сестрой. А вот что мне нужно, так это разобраться, что происходит между нами двумя. Для меня это новая территория. Я знаю ее всего пару дней, но не могу выбросить из головы. Я хочу, чтобы она была рядом, что чертовски странно.
Когда сегодня утром я поймал ее, пытающуюся улизнуть из комнаты, мне захотелось затащить ее задницу обратно в свою постель. Раньше со мной такого не случалось. Я всегда был тем, кто хочет, чтобы девчонка ушла, желательно как можно скорее. Но с этой девушкой все по-другому. Не знаю точно, что именно, но я разберусь.
– Кинг, Монро и Джеймсон. Встаем, - говорит тренер, называя нашу линию.
Мы выстраиваемся в линию - я в центре, Грей слева от меня, а Люк Джеймсон справа. Шайба переходит от Грея к Люку, а затем ко мне, пока мы движемся к зоне атаки. Я пасую шайбу обратно Люку, и он посылает ее в полет над перчаткой вратаря, попадая в сетку.
– Еще раз, - кричит тренер с другого конца катка.
– Быстрее, пасуйте агрессивнее.
Мы повторяем одну и ту же комбинацию снова и снова, пока движения не становятся скорее мышечной памятью, чем результатом работы мозга. Раздается свисток, и тренер кричит, чтобы мы шли в душ.
– Отличная работа ног.
– Грей хлопает меня по шлему, комментируя то, как я обошел соперника во время последнего заезда.
– Спасибо. — Я киваю ему, но мой взгляд устремлен на его сестру. Алия смотрит в свой телефон. Словно почувствовав мой взгляд, она поднимает голову и встречается со мной взглядом своих карих глаз. Затем она переводит взгляд на своего брата и снова сосредотачивается на устройстве в своих руках.
– Спасибо, что отвез ее домой вчера вечером, - говорит Грей, когда мы уходим со льда.
– Не стоит благодарности, - говорю я ему.
– Ей нравится вести себя так, будто она крутая и независимая, но это не так, - говорит он.
– Не знаю. Она кажется чертовски крутой, когда отчитывает меня за глупое дерьмо, которое я натворил в тот день.
– Я смеюсь.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Он усмехается, потом снова смотрит на сестру и открывает рот, словно собирается добавить что-то еще. Но он этого не делает. Вместо этого он качает головой и продолжает идти по коридору к раздевалке.