Прощай Атлантида, Фреймане Валентина

Прощай Атлантида

на обложку

Фреймане Валентина

Шрифт:

После встречи с Гарри я вышла на улицу Марине. Она была совершенно пуста, в поле зрения — ни одного человека. И тогда я увидела первого советского солдата, сапера, искавшего мины. Небольшого роста, с азиатскими чертами лица, совсем невзрачного на вид. Но я-то видела в нем героя: он был представителем великой антифашистской коалиции, даже если сам и не подозревал об этом. В другое время я на него, может, и не взглянула бы, но теперь при виде его мною овладело огромное чувство облегчения и благодарности, и напряжение, казалось, почти обратившее меня в камень, впервые отпустило.

К сожалению, я поняла и то, что в эту минуту мне нс суждена та восторженная, чистая радость,

которая переполняла бы меня при встрече с другими союзниками. Не буду лицемерить, самым главным и невероятным в гот миг было то, что я жива. И жизнь всех тех, кто были до этого лишены естественного права на нее, также была спасена. Все же после всего, пережитого ранее, я не лелеяла особенных иллюзий насчет того, что меня ожидает в будущем. Я не знала, как относиться к своим спасителям. Всегда считала, что неблагодарность чувство низкое, его нельзя оправдать никакими побочными соображениями. Солдат, который на улице Марияс искал мины, рискуя своей жизнью, спасал также и мою. Неважно, кем он был, каким еще станет, — в тог момент меня переполняла глубокая благодарность. И все же зрели сложные чувства. Я вспомнила Пауля Шимана. "Спасителей вам не суждено выбирать", — говорил он, предвидя подобную ситуацию.

Уже через несколько дней солдат в повседневной жизни заменили представители советской власти, и начался исторический период, который остроумные чехи впоследствии очень метко определили: "Пришли как освободители. Остались как оккупанты".

Хаос царил в моих чувствах и мыслях. При немцах было проще: я знала, кто мой враг, решивший меня уничтожить, и напрягала все силы для сопротивления, чтобы его замысел не удался. Теперь отличить друзей от недругов будет гораздо труднее.

Похожее противоречивое волнение во мне вызвало и 9 мая 1945 года. Во всем мире люди на улицах ликовали уже 8 мая. И я, конечно, тоже радовалась, что больше не гибнут люди, что на полуразрушенную Европу уже не падают бомбы, пушечные снаряды. Что уничтожен страшный, бесчеловечный режим. Но второй, также бесчеловечный, по-прежнему существовал. Пока продолжались военные действия и некоторое время после них у многих из нас еще теплилась надежда: должно же что-то в этом государстве измениться к лучшему! Сегодня нам известно, что такие надежды вдохновляли многих людей как на Западе, так и на Востоке, в СССР — особенно фронтовиков, повидавших Европу. Ходили слухи, что после разгрома фашизма, после колоссальных жертв, принесенных народами страны, там подует ветер свободы, не будет больше единовластия компартии, пойдет на убыль могущество органов госбезопасности и тому подобное. Русские друзья рассказывали, что, например, в Белоруссии был специально пущен слух о скорой ликвидации колхозной системы для того, чтобы быстрее восстановить разрушенное сельское хозяйство. Ход мирных переговоров, конференции и соглашения, а также действия органов власти у себя дома быстро развеяли эти иллюзии и надежды. Становилось ясно, что ловушка захлопнулась и мне суждено жить в неприемлемом разуму и чувству, неизменном советском мире.

Моя личная борьба оказалась не оконченной, она не увенчалась полной победой. Я знала, что предстоит бороться и защищать себя и дальше, изо дня в день. Эта борьба будет не такой, как вчера, иной, но также потребует всех сил. А ведь я осталась совершенно одна.

Воды сомкнулись над моей затонувшей Атлантидой, я стояла на чужом, неприветливом берегу, и передо мной, за непроглядными, тяжелыми валами тумана прятался неведомый континент.

Благодарность

Эта книга воспоминаний создавалась долго, больше чем десять лет. Надеюсь,

нет нужды подробнее пояснять, почему энергия разума и души временами иссякала и иногда я месяцами нс приближалась к полке, где собирались начальные наброски и заметки. Было трудно совладать с ожившими переживаниями. Для того, чтобы целеустремленно следовать главной обязанности — писать воспоминания, пришлось бы отмести в сторону все остальные жизненные обязанности.

Справиться с задуманным, отдать долг сердца утерянному миру и его людям удалось благодаря неоценимой поддержке, которую предложили мне некоторые понимающие и сочувствующие коллеги. Им я хочу принести свою глубокую благодарность.

Спасибо в первую очередь журналистке Гунте Страут-мане. Многие годы в Риге и в Берлине она записывала па диктофон рассказы из моего прошлого, радуя меня своим вниманием и сопереживанием, а потом расшифровала их. Этот текст и стал основой книги.

Незаменимым для меня помощником была Марта Дзилюма, которая перенесла в компьютерную память и отредактировала мою рукопись.

Воспоминания не являются научным трудом по истории, призванным охватить ход событий во всех его контекстах, причинах и следствиях. Цель воспоминаний — оживить индивидуальные жизненные наблюдения и опыт в конкретных деталях, проследить, как мировая история вторгается в судьбу отдельного человека. Но одна только память способна и подвести. Нужно проверять достоверность фактов и дат, дабы избежать даже невольных ошибок. Благодарю историка Маргера Вестермана, с згой целью посвятившего мне свое время и знания.

Наконец, благодарность, омраченная печалью, первой читательнице моего, тогда еще далеко не готового манускрипта Лилии Дзене. Так получилось, что я еще успела высказать это ей лично за два дня до ее ухода в вечность.

Валентина Фреймапе

Рига — Берлин

Содержание

ПЕРВАЯ ЖИЗНЬ

У истоков..........................

Рига — Париж......................

Берлин, Метекезиа^е 9...................

Как в кино.........................

Началась школа.....................

Улица Элизабетес....................

Отец и мать........................

Книги. Театр........................