Прощай, детка, прощай
Шрифт:
— Раньше был в «преступлениях против детей», — сказал Девин. — Года два там продержался. До этого пять лет в «нравах», пять лет в «наркотиках».
— Больше. — Оскар рыгнул. — Мы одновременно уходили из «охраны жилого сектора», год проходили в форме, потом он пошел в «нравы», а я в «сопряженные с насилием». Это в восемьдесят третьем было.
В это время Реми, сидевший между двумя копами, каждый из которых что-то говорил ему в соответствующее ухо, посмотрел в нашу сторону, поднял бутылку пива и движением головы пригласил нас выпить вместе
Мы подняли свои.
Он улыбнулся, с минуту смотрел на нас, потом отвернулся к сидевшим рядом с ним.
— Бывших сотрудников «нравов» не бывает, — сказал Девин. — Такие засранцы.
— На будущий год их сделаем, — сказал Оскар.
— Тогда будут уже другие, — с горечью сказал Девин. — Бруссард уходит, Вриман — тоже. Коркери в январе тридцать лет службы стукнет, говорят, он себе уже купил дом в Аризоне.
Я подтолкнул Девина локтем:
— Ну а ты что? Сам скоро тридцать лет служишь.
Он фыркнул.
— Я — на пенсию? А жить на что? — Он запрокинул голову и вылил в горло стопку виски «Уайлд теки».
— Единственный для нас способ оставить службу — на носилках, — сказал Оскар, и они с Девином чокнулись пивными кружками.
— А с чего такой интерес к Бруссарду? — спросил Девин. — Я думал, вы с ним кровью повязаны после этой истории в доме Треттов. — Он повернул голову и хлопнул меня по плечу тыльной стороной ладони. — Праведное, кстати, дело сделали.
Я не стал отвечать на комплимент.
— Просто Бруссард мне интересен.
— Поэтому он у тебя бутылку с водой из рук выбил? — спросил Оскар.
Я посмотрел на него. Мне-то казалось, что никто не мог этого видеть, потому что Бруссард тогда загораживал меня от скамейки своим телом.
— Ты видел?
Оскар кивнул огромной головой.
— И как он на тебя посмотрел после того, как свалил «бельевой веревкой» Рога Доулмана, тоже.
— Я тоже заметил, — сказал Девин, — как он сюда поглядывает, следит за нашей непринужденной дружеской беседой.
Один из Джонов, работая локтями, втиснулся между нами, заказал два кувшина пива и три стопки «Джима Бима». Едва не опираясь локтем мне на плечо, он посмотрел сверху вниз сначала на меня, потом на Девина и Оскара.
— Как оно, ребята?
— Да пошел ты, Паскуале, на х… — сказал Девин.
— Я понимаю, — сказал Паскуале, — ты это в самом ласковом смысле.
— Да конечно, — сказал Девин.
Бармен поставил перед Паскуале два кувшина пива, и тот усмехнулся. Я пригнулся, он забрал кувшины, передал их Джону Лону, снова повернулся к бару и, ожидая, пока ему нальют стопки, забарабанил пальцами по стойке.
— Вы, ребята, слыхали, что наш приятель Кензи сотворил в доме Треттов? — Он подмигнул мне.
— Слыхали кое-что, — сказал Оскар.
— Роберта Третт там на кухне, говорят, — сказал Паскуале, — совсем уж было Кензи прикончила, но он нырнул, и она шмальнула в лицо собственному муженьку.
— Славный нырок, — сказал Девин.
Паскуале получил выпивку
— Хорошо ныряет, — сказал он и, задев мне локтем ухо, забрал стопки со стойки. Он обернулся, и мы встретились глазами. — Тут, однако, больше везения, чем умения. В этом нырянии. Согласен? — Он повернулся спиной к Оскару и Девину и, не переставая смотреть мне в глаза, залпом опрокинул стопку. — А с везением, старина, такое дело: оно рано или поздно кончается, — сказал Паскуале и стал пробираться сквозь толпу в дальнюю часть зала.
Оскар и Девин, повернувшись, проводили его взглядом.
Оскар вытащил из кармана рубашки наполовину выкуренную сигару, не отводя глаз от Паскуале, закурил и затянулся. Черный табак запищал.
— Ловок, — сказал он и бросил спичку в пепельницу.
— Что происходит, Патрик? — спросил Девин без всякой интонации, не отрывая взгляда от пустой стопки, оставленной Паскуале.
— Да я не знаю, — сказал я.
— Завел себе врагов-ковбоев, — сказал Оскар. — Не очень удачный ход.
— Непреднамеренно, — сказал я.
— У тебя что-то есть на Бруссарда? — спросил Девин.
— Может быть, — сказал я. — Есть.
Девин кивнул, его правая рука соскользнула со стойки, и он крепко пожал мне локоть.
— Что бы там ни было, — сказал он и напряженно улыбнулся, посмотрев в сторону Бруссарда, — оставь это.
— А если не могу?
За плечом Девина замаячила голова Оскара. Он посмотрел на меня безжизненным взглядом.
— Лучше не стоять у него на пути. Уйди, Патрик.
— А если не могу?
— Тогда, может быть, скоро вообще ходить не сможешь, — вздохнул Девин.
30
Мы все-таки решили навестить Пула, не слишком надеясь, что от этого что-то изменится.
Медцентр Новой Англии раскинулся на два городских квартала, корпуса с крытыми переходами между этажами сосредоточились между Чайнатауном, театральным кварталом и тем зиянием, которое осталось от цехов «Комбата». [54]
54
«Комбат» — товарный знак инсектицидов.
Ранним воскресным утром найти там свободное место на платной стоянке непросто, а в четверг вечером просто невозможно. Шуберт показывал бог знает какую по счету постановку «Мисс Сайгон», Ванги представляли последнее напыщенное сочинение Эндрю Ллойда Веббера или кого-то другого, но похожего на него, специально созданное для аншлага, перегруженное всем, чем только можно, вымученное, феерию дерьмового пения. Нижнюю часть Тремон-стрит запрудили такси, лимузины, черные галстуки, светлые меха, раздраженные полицейские дули в свистки и делали знаки водителям подальше объезжать автомобили, припаркованные у обочины в три ряда.