Прощай, мое мужество
Шрифт:
Я устало сидел на откидном сидении, упершись правой рукой о штангу, и нетерпеливо ждал того момента, когда же можно будет сойти на твердую землю. В открытую дверь вертушки мне очень хорошо было видно наших и летных офицеров, стоявших у КДП. Между ними и будкой контрольно-диспетчерского пункта по направлению к казармам шли уже знакомые нам солдаты, вытянувшиеся в походную колонну по-одному. Это с аэродрома уходил взвод десантников, которые так и просидели всю неделю без дела. Мой взгляд непроизвольно остановился на фигуре пулеметчика, несшего ПКМ коробкой на правом плече и дулом вниз. Это мне напомнило
– Всё! Войне - конец. Даже десантники уходят.
– обрадовался доктор.
Через десяток секунд наш вертолет коснулся колесами земли и двигатель резко сбросил обороты. Не дожидаясь борттехника с его лесенкой, я откинул штангу обратно и спрыгнул вниз.
– Укачивать меня стало… - крикнул я Сарыгину.
– Или кормят здесь плохо, или летаем слишком много…
– И то, и другое.
– ответил мне Алексей.
– Пора домой…
Тем временем к нашему Ми-8 уже приставили трап и я прекратил свои вольности. Но авиационный генерал, не обращая ни на кого внимания, быстро пересел в подъехавший УАЗик и умчался в свой штаб. После его отъезда все почувствовали себя гораздо спокойнее и комфортнее.
– Товарищ майор, генерал-то насмотрелся у боевиков… Теперь будет прямо на ходу с вертушки на УАЗик перескакивать.
– пошутил я.
Однако Маркусин скорей всего уже твердо вознамерился облачиться когда-нибудь в заветные штанишки с красненькими лампасиками и потому не разделял моего не очень-то уставного отношения к вышитым погонам и звездам.
Как всегда я построил группу в одну шеренгу и проверил оружие на разряженность. Отсоединив магазин и оттянув назад затворную раму, бойцы стояли в полоборота ко мне и предъявляли моему взору отсутствие патрона в патроннике автоматов, устремленных в небо под углом в сорок пять градусов. Убедившись в разряженности оружия, я хлопал по плечу подчиненного и быстро говорил "Осмотрено!", после чего слышалось клацанье отпущенного затвора, дополненное затем легким щелчком поднятого предохранителя.
Комбат с доктором стояли рядом и смотрели на действия солдат.
Внезапно со стороны КДП раздался чей-то крик. Мы обернулись и увидели бегущего к нам дежурного по полетам. Видимо произошло что-то неординарное, если он решился покинуть свою будку…
– А вы что? Здесь что-ли?
– выпалил запыхавшийся дежурный.
– А где мы еще должны быть?
– то ли осторожно, то ли вкрадчиво переспросил его комбат.
– Да только что звонил какой-то генерал! Отдал вам приказ, а я ему доложил, что вы уже покинули аэродром.
– обескураживающее заявил нам дежурный по КДП.
Командир батальона первым пришел в себя от такой наглости и отреагировал должным образом, наглядно опровергая недостоверную информацию…
– Вот эта группа только-что прилетела. А две остальные вон под вертолетами сидят.
– показал рукой Маркусин.
– А что за приказ?
И вот тут началось самое неожиданное…
– Все группы посадить на борта, догнать колонну с боевиками. Высадиться перед колонной и сделать засаду на боевиков. Всех заложников освободить, а боевиков -уничтожить.
Это дежурный довел до нас содержимое только что полученного им приказа.
От такой новости я сначала онемел, а потом ошарашенно переспросил:
–
– Не знаю!
– произнес дежурный.
– Я доложил генералу, что вы покинули аэродром. А он стал матом орать, что под трибунал вас отдаст и из армии всех уволит.
Ну разумеется эта угроза высокого начальства по степени подчиненности дошла в первую очередь до нашего командира батальона.
– Так, какие борта с нами полетят?
– начал уточнять Маркусин у дежурного.
Тот стал оглядываться по сторонам, стараясь разглядеть бортовые номера вертушек. В это время комбат действовал уже по своему личному плану. Одного солдата он уже послал за остальными нашими группами. Такой поворот событий мне сразу же не понравился.
Десантники уже ушли с аэродрома. В наших трех группах наберется с офицерами человек сорок пять. Из солидного оружия имеется только один пулемет ПК в моей группе. Есть, конечно "Мухи", но все солдаты ведь зелень-зеленью. А у боевиков личного состава сто человек. Снайперов и гранатометчиков дохрена. И пулеметчиков с ПК, наверняка, не один десяток. Да и ДШК они вряд-ли оставили на чердаке больницы, а с собой захватили. Да и время уже было около пяти вечера. Ну мы может быть высадимся и устроим засаду на скорую руку. Завяжется бой. К вечеру нам никого в помощь не подбросят. Ночью вертолеты летать не могут. И только утром доблестные спецназеры из других военнизированных ведомств прилетят собирать от наших групп героические остатки, останки и трупики. Ну офицерам, конечно, дадут по ордену… посмертно…
Конечно заманчиво… Но лично меня такая перспектива абсолютно не обрадовала и я побежал догонять комбата, пока мы еще не связались с басаевскими головорезами в два раза превосходящими наши собственные силы.
– Товарищ майор! У нас всего человек сорок пять наберется, из которых все солдаты зеленые и необученные. А там сто боевиков, которые уже полгода воюют с нашими войсками. И оружия у них до чертовой матери. А у нас только ПК и "Мухи".Да они нас там всех положат и дальше поедут.
Мои пораженческие аргументы оказались весьма бледными перед яркой панорамой победоносной битвы за родное Ставрополье…
– Прорвемся.
– на ходу отмахнулся от меня комбат.
Он быстрым шагом шел к КДП и мне пришлось от безысходности привести самые весомые доводы, которые затрагивали лично его…
– А положим солдат - ведь обязательно станут разбираться… Кто именно отдал приказ сделать засаду на колонну?… Все же начальники всю ответственность на комбата свалят…
Маркусин внезапно остановился и многозначительно посмотрел в небо. Дежурный по КДП тоже встал с ним рядом и тоже зачем-то поглядел вверх.
– А эти генералы откажутся от своих приказов, а вы будете крайней…
Для соблюдения хоть каких-то военной этики я попытался подобрать сравнение поприличнее, но комбат сразу все понял. Его взгляд становился всё более углубляющимся внутрь своей личности.
Я не стал ждать его ответа и показал на дежурного:
– Пусть дежурный напишет на бумаге, что получен такой-то приказ, от такого-то начальника и поставит время, число и свою подпись.
И это направление второстепенного удара оказалось выбрано точным.