Прощайте, серебристые дожди...
Шрифт:
— Продвигаться скрытно, по два! — приказала Оксана Белокурая, возглавляя колонну. — За мной!
…А было так. До раймага, где размещался немецкий штаб, добрались без приключений. Стефа вела разведчиков переулками и через какие-то дворы. Ей удалось отвлечь часового — взяла да и отпустила Лорда. Заглядевшийся на овчарку фриц не успел и пикнуть, когда на него накинули плащ-палатку. Где уж там сопротивляться!
Не мешкая, разведчики прошмыгнули к штабу. Однако здесь им не удалось обойтись без шума. Застрекотали автоматы, на улицу вырвались
…Оксана Белокурая отдавала приказ за приказом: первой роте захватить тюрьму и освободить заключённых, после чего закрепиться на восточной окраине. Перед второй ротой поставили более сложную задачу: захватить станцию, вывести из строя путевое хозяйство.
Да, партизанам сопутствовала удача, если не считать гибели раненых на минном поле… Но разве дело было только в удаче?
Разве немецкому командованию могла прийти в голову такая шальная мысль, что обречённые на полное уничтожение партизаны вырвутся из двойного кольца, да ещё попытаются при этом атаковать станцию?
В этом верном расчёте и заключался-блестящий план Оксаны Белокурой.
Как она узнала, что скрытно можно пройти через минное поле? Был ли в том большой риск? Разумеется! Но кто побеждал, не рискуя, не искушая судьбу?
Дальше события развивались так, как было намечено. Тюремную охрану с ходу забросали гранатами, а тюремные надзиратели сдались на милость партизан. Операция эта заняла менее четверти часа.
Заключённые советские люди, вырвавшись на свободу, требовали оружия.
В этой суматохе Стефа искала по камерам своего отца искала и не находила.
А на станции дело чуть не застопорилось. Кто-то успел сообщить фрицам по телефону о партизанах. Словом, на станции партизан встретил огонь из восьми пулемётов, не считая автоматов.
Партизаны залегли. В этом бою решающую роль сыграли разведчики, атаковавшие немцев с тыла.
Казалось, всё обошлось прекрасно, чего ещё желать?
А желать, оказывается, было чего. Иван Иванович, быстро разведав эшелоны и склады гитлеровцев, разошёлся.
— Совестно, — сказал, — бросать такие богатые трофеи! Потом будем жалеть, поверьте мне.
— Предложение, конечно, заманчивое, — задумалась Оксана Белокурая. — Да боюсь, как бы гитлеровцы не успели подбросить свежие силы.
— Нет, нельзя оставлять такое добро! — настаивал Иван Иванович. — Продовольствие — какое хочешь. Боеприпасы любого калибра. Вещевое довольствие — на целый полк. А медикаментов сколько! В которых мы остро нуждаемся. Разведчики уже разыскали семь подвод. Сказочное богатство само просится в руки.
И командир дала себя уговорить.
Оксана Белокурая как в воду глядела. Не успели выпроводить со станции заключённых, как от первого ротного прибежал запыхавшийся связной:
—
Уходить бы надо, да никак нельзя: на станции застряла вторая рота.
Отослав на станцию связного с приказом — пусть рота срочно отходит на лесопилку, Оксана Белокурая повела оставшихся возле неё бойцов на помощь первой роте. Не густо, конечно, с войском — Байгужин да Микола, Стефа да Голосуев, — но если сюда приплюсовать Ивана Ивановича да Нура Загидуллина с его отборными разведчиками, получается немалая сила.
У переулка, куда они вышли всей группой, пришлось остановиться: до слуха донёсся шум мотора и лязг гусениц.
— Стой! Танк! — заглянул за угол Загидуллин. — К счастью, один-единственный. Его-то мы осилим! Ложись! — скомандовал.
— Вот он, лёгок на помине! — кивнула Стефа в сторону выползшего серого чудовища с белым крестом на борту.
Не ожидая команды, партизаны приготовили противотанковые гранаты.
Им было не впервые вступать в единоборство с танком.
Партизаны напряженно выжидали, какой манёвр предпримет танковый экипаж. Потому Азат Байгужин и проглядел, как приполз к ним дон Иван и вытянулся между ним и Голосуевым.
— Ты откуда взялся? — поразился адъютант.
Тот что-то пролепетал, однако Азат так далеко ещё не продвинулся в испанском, чтобы удовлетворить любопытство радиста Голосуева, спросившего:
— Ты о чём с ним калякаешь?
Танк то двигался, то останавливался. Экипаж его явно опасался засады, однако не переставал бабахать из пушки в сторону второй роты.
И вдруг дон Иван, легко приподнявшись, побежал в сторону противника.
Первым пришёл в себя Голосуев, заметив, что его гранату умыкнул дон Иван.
— Обезоружил, гад! — прошипел он и схватился за автомат. — На ту сторону баррикады тебя потянуло? Не доберёшься ты до своих! Я тебе отмерю ещё только несколько секунд.
Ствол голосуевского автомата, пошарив в пространстве, зловеще замер. Именно в этот миг Азат Байгужин повис на руке радиста.
— Ты чего? Сдурел! — ошалело метнул взгляд на Азата Голосуев и, рассвирепев, зарычал: — Ты что? С ним заодно?
Голосуев снова стал нацеливаться на убегающего дона Ивана.
— Погоди! — остановила его Оксана Белокурая. — Похоже, он не собирается перебегать на сторону противника. Смотри!
Дон Иван метался перед танком, стараясь попасть в мёртвое пространство. Но шальная пуля достала его. Дон Иван попытался подняться, но ему удалось лишь присесть. Все видели, как он зубами извлек чеку. Но брошенная доном Иваном граната взорвалась, не достигнув танка.
Тут всех удивила Стефа. Она укрепила на ошейнике собаки две гранаты и скомандовала:
— Пошёл, Лорд!
Собака понеслась, прижимаясь к заборам. Расстояние между ней и танком, изрыгающим огонь, быстро сокращалось. Стефа закрыла лицо руками. Бесстрашный Лорд бросился под гусеницы. Последовал взрыв, и танк запылал.