Проси, что хочешь: сейчас и всегда

Максвелл Меган

Заслышав приближение автомобиля Эрика, мы быстро расставляем все по местам. Он не должен ни увидеть, ни узнать, чем мы здесь занимаемся. Флин бежит в свою комнату, и мы оба притворяемся, как будто ничего не происходит. Я достаю из кармана своих штанов жевательную резнику с клубничным вкусом и начинаю ее жевать.

Когда в мою комнату заходит Эрик, он находит меня сидящей на полу, уставившейся в экран ноутбука.

– Почему ты не сидишь на стуле? – спрашивает он.

– Потому что мне больше нравится сидеть на прекрасном, мягком

ковре? А что в этом такого?

Он наклоняется и целует меня. Он очень красив в своем дорогом синем пальто и темном костюме. Он выглядит, как важный руководитель, обожаю его. Он меня заводит. Эрик протягивает мне руку и поднимает меня, а затем, удивляя, вручает букет красивейших красных роз.

– С Днем всех влюбленных, детка!

Я стою, раскрыв рот.

От удивления и потрясения я не могу сдвинуться с места.

Как романтично!

Мой Айсмен купил мне прекрасный, великолепный букет красных роз на День всех влюбленных, а я его даже не поздравила и уж тем более ничего не подарила. Какая я гадкая! Эрик улыбаемся. Кажется, он понимает, о чем я думаю.

– Мой лучший подарок – это ты, смугляночка. Мне больше ничего не нужно.

Я целую его. Он целует меня и улыбается.

– С меня подарок. А сейчас у меня есть кое-что для тебя.

Он с удивлением глядит на меня, и я достаю из кармана пакетик с жевательной резинкой. Показываю ему ее. Достаю одну. Открываю ее и кладу ее ему в рот. Заинтересовавшись тем, что же это значит, он спрашивает:

– Теперь у тебя вылезут волдыри, а голова начнет кружиться, как у девочки в фильме «Изгоняющий дьявола»?

Мы оба заливисто смеемся.

– Мой новый образ – лицо зеленого цвета и швы на подбородке. Разве может быть что-то более сексуальное для Дня всех влюбленных?

Эрик меня целует, а когда немного отодвигается, я говорю:

– Фрида мне рассказала, что этой ночью в баре для свингеров пройдет вечеринка. Тебе об это известно?

– Да. Луиджи позвонил мне, чтобы пригласить нас на праздник. Но я отказался. Ты сейчас не в том состоянии, тебе не кажется?

– Ну, да… Но, послушай, если бы я выглядела нормально, я бы хотела пойти.

Эрик меня целует и кусает за нижнюю губу.

– Маленькая развратница, тебе это так необходимо?

Я смеюсь и отрицательно качаю головой, а он, прижав меня к себе, продолжает:

– Будут и другие приглашения. Я тебе обещаю.

Заметив мой взгляд, он интересуется:

– Там видно будет, так о чем ты хотела спросить?

Я улыбаюсь. Как хорошо он меня знает. И, прильнув к нему, я задаю вопрос:

– Ты когда-нибудь принимал участие в групповом сексе?

– Да.

– Да ну?!

Эрик посмеивается над моей реакцией.

– Любимая, я больше четырнадцати лет занимаюсь таким сексом, который для тебя еще в новинку. Я делал много вещей, и заверяю тебя, что никогда не захочу, чтобы ты повторила некоторые их них.

Заметив, что я смотрю на него и жду пояснений, он уточняет:

–

Садо.

– О, нет! Мне это не нравится, - поясняю я.

И, услышав смех Эрика, спрашиваю:

– А что ты думаешь про групповой секс?

Эрик долго-долго глядит на меня…, и когда мое терпение уже подходит к концу, отвечает:

– Слишком много мужчин между нами. Я бы предпочел, чтобы ты этого не предлагала.

Это меня смешит, и, не дав мне ничего сказать, он меняет тему:

– Я хочу пить. Ты что-нибудь будешь?

Влюбленная, с букетом роз в руке, я иду, держа Эрика за руку, по огромному, широкому коридору. Вдруг, когда мы подходим к кухне, и я захожу внутрь, я вижу Симону, которая смотрит на меня с улыбкой, и кричу:

– Трус!

Пес бежит ко мне, и Эрик его останавливает. Он не хочет, чтобы тот причинил мне вред. Но животное как будто сошло с ума от счастья, а я еще больше. Осторожно обнявшись с Трусом и сказав ему много ласковых слов, я перевожу взгляд на своего голубоглазого мачо и, не обращая внимания на Симону, обнимаю его, шепча по-испански:

– Никакой, к черту, групповухи! Ты самый прекрасный человек на свете, и клянусь, что не глядя вышла бы за тебя замуж прямо сейчас.

Эрик улыбается. Он исполнен счастья. Он целует меня.

– Самый прекрасный человек – это ты. И как только ты захочешь, мы можем пожениться.

О, боже! Что он говорит? Он только что попросил меня выйти за него замуж? Чтобы добить меня окончательно.

Трус прыгает вокруг нас, и Эрик, останавливая его, весело объясняет:

– Как видишь, я повязал ему на шею шарф, который ты связала. Кстати, пес ужасно сипит.

– Ухххх, Айсмен, так бы тебя и съела! – со смехом восклицаю я и целую его.

Взволнованная таким прекрасным моментом я глажу Труса, чтобы он не бегал вокруг от радости, когда замечаю в руках у Симоны кое-что еще. Белого щенка.

– А что это за прелесть? – спрашиваю я, изумленно глядя на него.

Не отпуская меня, Эрик подводит меня к домоправительнице и рассказывает:

– Он был в том же приюте, что и Трус. Видимо, он единственный, кто выжил из своего помета, как мне сказали, ему примерно полтора месяца. Трус не хотел со мной идти без этого малыша. Надо было видеть, как он схватил его зубами за шкирку и вышел из приюта, когда я его позвал. А потом я не смог найти в себе силы вернуть щенка обратно.

– Вы очень гуманный человек, сеньор Циммерман, - взволнованно шепчет Симона.

– Самый лучший, - счастливо соглашаюсь я.

А потом, глядя на Труса, добавляю:

– И ты тоже, папаша.

Слушая нашу болтовню, мой счастливый Айсмен улыбается и произносит, глядя на малыша:

– Я только не знаю, какой он породы.

Я осторожно беру его. Он пухлый и пушистый. Просто прелесть.

– Он дворянин.

– Дворянин? То есть? – спрашивает Симона.

Эрик, поняв мою шутку, улыбается, а я со щенком на руках объясняю Симоне: