Простая Душа
Шрифт:
«Неплохо», – оценил Тимофей и совсем уже изготовился сострить, но Елизавета ущипнула его за руку. «На русской женщине… – повторила она, внимательно глядя Фрэнку в глаза. – На любой или на уже знакомой? Они ведь бывают разные; жениться на русской – это может выйти очень опрометчивый поступок».
«Нет-нет, – заторопился Фрэнк Уайт, – на знакомой уже совсем, я хорошо ее знаю. Неделю», – добавил он, отчего-то почувствовав себя неловко.
«И кто же она? – продолжала допрашивать его Бестужева. – Как ее зовут, где работает, сколько лет?»
Фрэнк глянул на нее беспомощно
«Ее, э-э, зовут Ольга, – с трудом выговорил тот. – Она еще учится, совсем молода. Будущий архитектор», – уточнил он с некоторым сомнением, но смотрел теперь на Елизавету куда смелее, словно принимая вызов и готовясь стоять на своем до конца.
«Архитектор? – переспросила Бестужева. – Это конечно же очень ценно. Но скажи, у тебя здесь было с кем-то еще? Так не годится – только встретил и сразу свадьба».
Она говорила с лукавой улыбкой, за которой, впрочем, скрывалось что-то пытливое. «Хоть, конечно, бывает такая любовь… – добавила она негромко. – Жизнь вообще такая штука!»
«Когда-то, – признался Фрэнк Уайт, – у меня уже была русская девушка. Когда я учился в школе – очень давно».
«Готов спорить, ее звали Таня. Или Наташа», – вмешался бесцеремонный Царьков.
«Да, – согласился Фрэнк и покраснел. – Наташа, но она была другая. И теперь вот Ольга другая. Мы познакомились в самолете», – сказал он зачем-то и прикусил губу.
«О, расскажи, расскажи, – потребовала Лиза. – Сейчас самое время для романтической истории». Фрэнк Уайт стал отнекиваться, но она была непреклонна. «Нет, ты должен, должен», – уверяла она, будто в шутку, зная, что ему не по силам с ней спорить, и Фрэнк конечно же сдался.
«Мы сидели вместе – там, где аварийный выход… – начал он, тут же запнулся, помолчал немного и сказал: – Нет, лучше не так. Сначала нужно о высших силах. Дело в том, что я приехал в Россию искать клад».
Все вытаращили на него глаза, а потом Николай хлопнул себя по колену и вскричал: – «Ну да, я же должен был догадаться. Конечно, какое уж там поместье…»
«И что ж, неужто нашел?» – с интересом спросил Царьков.
«Нет, – честно признался Фрэнк. – И, наверное, найти не мог. Но лучше обо всем по порядку».
Он стал вдруг говорить уверенно и быстро, почти не путая русские слова, начав издалека, еще со школьных времен. О последующих разочарованиях он поведал скупо, поспешив перейти к насущным вещам – Акселу Тимурову и программистам из России, а потом и к питерскому еврею Нильве, которого судьба, как видно, избрала в коварные посланцы. Услышав о рукописях пугачевской поры, Николай не смог сдержать удивленного восклицания, а когда Фрэнк дошел до схемы захоронения сокровищ, схватился за голову и захохотал.
«Нет, нет, я не над тобой, не думай, – бормотал он сквозь смех. – Просто это так совпало – и Пугачев, и полнейший абсурд. И надо ж было нам столкнуться, а я и не понял…» Тем временем, Уайт Джуниор с несколько смущенным видом описывал свое утреннее фиаско, не забыв упомянуть и инвалида с милиционером, от которых его
История произвела сильное впечатление – особенно на Царькова, который долго вертел в воздухе рукой, пытаясь выразить какую-то эмоцию, а потом протянул насмешливо: – «Ну ты, Фрэнки, и это… Как бы помягче сказать… Легковерен, да».
Уайт кисло усмехнулся и согласился в том смысле, что да, наверное чересчур, явно ожидая дальнейших издевок, но тут ему на помощь пришла Елизавета, слушавшая, как и все, с большим вниманием.
«Это очень интересно, – сказала она, – и все так стройно… Я бы даже не стала лезть с упреками, будь я твоей женой или подругой. Но ты упустил главное – невесту-архитектора и самолет, самолет!»
«И еще – Пугачев, – вмешался Николай. – Объясни, что ты про него знаешь? Это вообще потрясающее совпадение».
«Нет, Фрэнки, ты извини, но у нас тут сказали бы, что ты ‘лох’», – гнул свое Царьков, ухмыляясь во весь рот.
«Эй-эй-эй, – Лиза подняла вверх ладонь. – По-моему, мы отвлеклись. – Она оглядела присутствующих, задержала взгляд на Фрэнке и строго, раздельно произнесла: – Я. Хочу знать. Что произошло в самолете».
«Ну… – сказал Фрэнк и моргнул. – Ну ладно. Мы сидели вместе – там, где аварийный выход. Сначала я стеснялся и совсем не мог говорить…»
Мысли его выстроились в очень связную картину. Ночи, проведенные с черноволосой путаной, неловкие обещания и ласковые слова – все это сомкнулось воедино с фантазией, рождавшейся в голове. Самолет хитрым образом расставлял все по местам – и Фрэнк, не умея лгать, теперь с легкостью придумывал на ходу, проживая, будто взаправду то, что и должно было с ними произойти, будь этот мир устроен хоть немного лучше.
История и впрямь случилась с ним когда-то, хоть конечно фигурировала в ней не Ольга, а совсем другая девушка – высокая итальянка, с которой они летели из Вашингтона в Сиэтл. Фрэнк заметил ее еще при входе в салон, а очутившись рядом, действительно вдруг потерял дар речи – и даже не мог произнести «хай». Ей, впрочем, было не до него, она сидела, отвернувшись и опустив глаза, потом засуетилась, стала рыться в сумочке, осматриваясь напряженно, будто потеряла что-то, а после вновь затихла и уставилась вдаль невидящим взглядом. Тогда он решил, что она больна рассудком, но это было не так – она просто боялась лететь.
Когда они оторвались от земли, у нее вдруг задрожали губы. Фрэнк Уайт заметил это, потому что все время косился в ее сторону. Она была красива – черноволосая, с тонкими чертами – и от нее очень приятно пахло, но все ее странности несколько его встревожили. А по-настоящему она его испугала, когда они уже набрали высоту.
Итальянка сидела у окна, но боялась туда смотреть. А потом вдруг развернулась, но не к окну, а к аварийной двери, и стала водить руками, как это делают слепые – по всей поверхности и около рукоятки. Ему, конечно, стало не по себе. Он не знал, как там устроена защита, и хоть догадывался, что дверь открыть не просто, проверять это ему не хотелось. И тогда он с ней заговорил.