Прости за любовь
Шрифт:
— Спасибо.
— Обращайся.
Иду на улицу. Просматриваю пропущенные вызовы. Читаю сообщения.
— Ну чё ты там нарешал, двоечник? — доносится до меня голос Горького.
Он стоит, прислонившись плечом к колонне. Хмурый и мрачный. Бледный как смерть. Мешкари под глазами. Опять не спал.
Друг очень тяжело переживает смерть деда.
— Привет.
Подхожу к нему. Обмениваемся рукопожатием.
— Норм?
— Почти всё сделал.
— Красава!
—
— Погнали.
Спустившись по ступенькам, движемся в сторону калитки.
— Жара, звездец.
— Ага.
Парит сегодня люто. Асфальт раскалён. Дышать абсолютно нечем.
— Вещи собрал?
— Да. А ты?
— Целый чемодан.
— Модник херов, — брюнет закатывает глаза. — Вон Чиж с пакетом. Фотку прислал. Канючил всё утро спортивную сумку. Мол, стыдно так в столицу ехать.
Ржу.
— Как предки отреагировали на твоё решение?
— Они ещё не знают.
— Да ну блин, ты чё? — удивлённо на меня смотрит.
— Не хочу, чтобы матушка расстраивалась заранее, — пожимаю плечом.
— Ну в принципе, правильно. К деду сходим на кладбище?
— Конечно, сходим, бро, — обещаю я.
Дальше до цветочного павильона шагаем молча. Паша опять грузится и я его не трогаю. Знаю, что в такие моменты важно просто быть рядом. Без лишней болтовни и суеты.
Собираем с флористом хороший букет. Покупаем в супермаркете большую коробку обожаемых Шац бельгийских конфет и возвращаемся к школе, возле которой щебечет толпа девчонок.
Вытаращились. Разглядывают. Шепчутся.
Я так понимаю, никто особо не верил в то, что мне удастся восстановиться после аварии.
— Ой, это случайно не мои, Марсель? — улыбаясь, спрашивает одна из выпускниц, глядя на цветы.
Не помню имени. По-моему, в том году она просила покатать её на мотоцикле, но очередь до неё не дошла.
— Случайно не твои, — отзывается вместо меня Паша.
— А ты, Горький, всё такой же грубиян, — подключается к беседе её подружка. — У тебя новая тату на шее?
— Твоё какое дело, Борисова?
— Нельзя общаться нормально? — блондинка обиженно дует губы.
— На общение с тобой настроения нет.
— Ты много потерял.
— Как-нибудь переживу.
— Завязывайте пререкаться. Парни, у Анжелики сегодня день рождения. Будет вечеринка. Придёте? Она стесняется сама позвать.
— Марин! — подруга, краснея, возмущённо на неё таращится.
Точно, Марина.
— Сорян, девчонки. У нас на вечер другие планы, — подмигнув, жму на кнопку и калитка с писком открывается.
— Жаль… — расстроенно звучит за спиной. — Может, в другой
Забавно.
Когда валяешься в постели весь переломанный, ты на хрен никому не нужен и твои соцсети хранят тишину.
— Пялятся на тебя как на восставшего из пепла. Дуры!
Усмехнувшись, достаю телефон, чтобы позвонить Шац, однако тут же сбрасываю. Потому что она, собственной персоной, неожиданно появляется на крыльце.
— Ой, ребята! — останавливается, поправляет очки. — Марсель, Паша!
— Здрасьте.
— Добрый день!
— А мы как раз к вам…
Время ужина. Вся семья по традиции собирается за столом. Тогда-то я и решаю объявить о своём решении.
— Пап, мам…
— М? Сонь, ну кто так ест? Всё перековыряла. Чем тебя рагу не устроило?
— Я не люблю лук, — морщится Мелкая.
— Едок! Говори, сынок.
Матушка забирает наши тарелки и отходит к раковине.
— Я уезжаю.
— В смысле? — она оборачивается, изменившись в лице.
— Сегодня ночью. В Москву.
Из рук матери выскальзывает посуда и с грохотом падает в раковину.
Батя, доедающий вторую порцию рагу, перестаёт жевать.
— Обалдеть. Я чё-то не знаю? — Милана вопросительно выгибает бровь.
— Билет на поезд уже куплен.
Секунда. Две. Три.
— Подожди, но… То есть как? Прямо сегодня уезжаешь?
Мать вытирает руки о полотенце и возвращается к своему месту.
— Мне в соцсетях написал один человек. Хочет со мной поработать.
— Что за человек? — недовольно интересуется отец.
— Стас Горин. Он занимается продюсированием артистов. Сейчас собирается запускать новый проект.
— Сынок, а вдруг это обман какой-нибудь? — обеспокоенно предполагает матушка.
— Да ну нет. Горин — уважаемый человек. Не станет хернёй страдать.
— Он заценил твои песни? Я ж говорила, они нереально крутые! — Милана радостно хлопает в ладоши.
А вот младшая, сидящая рядом, начинает реветь.
— Сонечка… — встревоженно заводит мама.
— Эу, ты чё? — дёргаю её за косичку.
— Не трогай меня! — вскочив со стула, в слезах убегает.
Похоже, новость о том, что я сваливаю, очень её расстроила.
— Дай ребёнку немного времени, чтобы переварить инфу, — советует Мила, наливая себе сок в стакан. — Она щас наверняка ваще не представляет, как будет обходится без своего обожаемого братца.
— Марсель, я правильно понимаю, у тебя билет на ночной поезд до Москвы?
— Да, мам.
— Так позвонил бы прямо с вокзала, — ядовито произносит батя, накалывая на вилку овощи.