Просто мы научились жить (2010-2012)

Соколова Александра Ивановна

– А если за стеной скрывается нечто важное, к чему иначе не добраться? – Спросил Иннин папа.

– Тогда стоит поискать себе другую цель. Вот бросил тебя человек, например. Кинул. Предал. И можно, конечно, пытаться его вернуть любой ценой, но есть ли смысл? Проще найти другого, не такого предателя.

– Кристина, у вас интересный подход, – улыбнулся папа, – но что вы будете делать, если и новый человек вас бросит? А за ним новый, и новый? Снова искать другого? Зная, что ни минуты не потратили на то, чтобы сражаться за свою любовь?

– Минуту

потрачу, – Возразила Кристина, – неделю – возможно. А больше – увольте.

– Даже если вы любите?

– А как можно любить предателя?

– Кристин, не нужно, – попросила Инна, – не скатывайся на личности. Если я верно тебя слышу, речь идет вообще о том, стоит ли прикладывать усилия к тому, чтобы добиться цели. И где грань между усилием и битьем головы о стену. Так?

– Так, – Кристина недовольно кивнула.

– А если так – мой ответ таков: если ты действительно чего-то хочешь, если это правда тебе очень нужно – иди до конца. Бейся ногами, руками, ищи обходные пути, но помни: путь к чему-то важному никогда не бывает прост. Можно всю жизнь бегать от стенки к стенке, отказываясь от борьбы, а можно проломить одну, и идти туда, куда зовет тебя твое сердце.

Женя, ошеломленная, смотрела, как Инна переглянулись с отцом. Дальше она уже не слушала. Господи, как просто. Как просто и сложно одовременно. Идти туда, куда зовет тебя сердце. Боясь, сомневаясь, разбивая в кровь кулаки, но идти. А не бегать от одной стены к другой.

Она вдруг все поняла. И голос, столько месяцев шепчущий что-то, превратился в крик.

"Забери меня отсюда. Я хочу к тебе. Просто к тебе. Прижаться губами к твоим волосам и ни о чем не думать. К черту будущее. К черту прошлое. Есть только один момент, момент, в котором я хочу быть рядом с тобой. И это и есть то главное, чего желает мое сердце".

Спор продолжался – Женька видела, как Кристина доказывает что-то Инне и ее папе одновременно, как продолжает то краснеть, то бледнеть Инна, но ей было уже все равно.

Мысленно она уже собирала вещи.

Глава 4. Поток.

Лека лежала на спине, широко раздвинув ноги и зажмурившись. Она вся замерла в предвкушении, и через силу из ее губ вырвалось:

– Ну давай же!

И Диана не подвела. С силой дернула пластырь, и сняла повязку, оставляя на коже красные воспаленные участки.

– Больно? – Сочувственно спросила она у сжавшей зубы Леки, легла рядом и поцеловала ее вспотевший лоб. – Бедненькая моя.

– Давай дальше, – прошипела Лека, – лучше уж все сразу.

Диана хмыкнула и, смочив бинт в растворе, принялась обрабатывать рану. Шрам на Лекином бедре выглядел уже не так страшно, как в первые дни, но все равно один его вид заставлял поежиться.

– А все потому что ума у кого-то вообще нет, – завела Диана старую пластинку, – надо ж было додуматься – после такого еще на байк залезть!

Со дня, как она забрала Леку из больницы и привезла домой, песня эта

повторялась регулярно. Диана то ругала, то жалела, а то и все вместе.

– Может, хоть сегодня останешься? – Попросила Лека, когда перевязка была закончена. – Я не буду приставать, честное слово.

– Еще чего, – фыркнула Диана, – мы, по-моему, все это уже обсудили и нечего повторять снова.

Сложила лекарства, бинты, помахала на прощание рукой, и уехала.

Лека с трудом дошла до балкона и улеглась на пуфик, морщась от боли в ноге. Ей хотелось успеть проводить взглядом Дианин байк, но пока добиралась, он уже скрылся вдали.

Она вздохнула и прикрыла глаза. Ничего, Ленка. Скоро тебе снимут швы, оставшиеся ссадины заживут, и ты снова сможешь кататься. А там, глядишь, и остальное наладится…

А налаживаться было чему. Несмотря на то, что времени прошло немало, и история о Лекиных приключениях облетала всю Куту, никто из друзей почему-то не спешил заехать и поинтересоваться ее здоровьем. Заезжала только Диана – готовила еду, перевязывала раны, сидела рядом, но ночью неизменно уезжала домой. Лека прекрасно помнила их первый после больницы разговор – даже если б хотела, не смогла бы забыть.

Диана тогда сидела на краю ее кровати и серьезным взглядом пронизывала насквозь.

– Не думай, что все забыто, – говорила она жестко и волнительно, – я не простила, и не уверена, что когда-нибудь смогу простить. Но я собираюсь попытаться. Это не значит, что я буду с тобой спать, жить или делать что-то подобное. Это значит, что мы будем общаться, будем дружить, а дальше увидим, что из этого выйдет и выйдет ли вообще.

Лека тогда была рада и этому. А теперь… Невыносимо было каждый день видеть ее рядом и не иметь возможности прикоснуться – всякий раз, пытаясь, она получала жесткий и суровый отказ. "Убери руки" было самым мягким из того, что она слышала в ответ на свои попытки.

– Не спеши, – по телефону советовала Ксюха, выслушав историю о Лекиных приключениях, – дай ей время осознать все, что случилось. На то, чтобы получить прощение, иногда времени нужно очень и очень много. А иногда оно не наступает вовсе.

В этих словах точно была какая-то, лично Ксюхина, потаенная боль, но, как обычно, говорить об этом она не захотела.

Спустя неделю Леке наконец сняли швы, и Диана в очередной раз привезла ее домой.

– Давай кино посмотрим? – Предложила Лека.

– Нет уж, я хочу сегодня еще покататься, – отказалась Диана, – мы со Светкой договорились.

– Передавай ей привет, – сказала, и осеклась. Света была одной из тех, кто так и не простил ее.

– Не морщись, – усмехнулась Диана, – она уже не так уж злится на тебя.

– А ты? – Это вырвалось само собой, но оказалось самым важным. Лека Протянула руку, закрывая Диане выход и заглядывая ей в глаза. – Ты еще сильно злишься?

– Прямо сейчас – очень, – Диана ладонью очистила себе проход, – руки убери и иди ложись. Увидимся завтра.