Просто Наташа, или Любовь в коммерческой палатке
Шрифт:
— Я никого не обвиняю, мама. Я сам был дураком, верно ведь говорят: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Точно про меня. Только плакать почему-то не получается…
— Сережа, — попыталась утешить Мария Федотовна. — Да стоит ли так расстраиваться, если она ушла от тебя и тут же выскочила замуж? Мне кажется, это не свидетельствует о глубине ее чувства к тебе. Может, все, что случилось, — к лучшему?
— Если это лучшее, я хотел бы худшего.
— Я думаю, ты зря принимаешь все близко к сердцу. Это потому, что голова у тебя ничем не занята. Водка в таких ситуациях —
— Я пробовал, мама. Не получается. Даже детективы не могу читать, какая тут серьезная работа!
Мария Федотовна хотела возразить, но звонок в прихожей помешал ей.
Сергей на мгновение представил себе, что это пришла Наташа, она не вышла замуж за богатого бизнесмена, поняла, что не сможет жить без него, Сергея, узнала адрес, да хотя бы у Вадима, и пришла. Ведь это же так естественно, а было бы самым настоящим чудом. Скрипнула дверь его комнаты. Сергей поднял голову и мрачно усмехнулся.
— Не ждал? — Лариса неуверенно вошла в комнату.
— Ждал не тебя. Но так всегда бывает: приходит не тот, кого ждут.
— Мог бы не грубить мне, Сережа. Я звонила, Мария Федотовна сказала, что ты совсем захандрил. Я тут нечаянно купила два билета в киноконцертный зал «Россия», может, сходим? Там завтра выступают…
— Спасибо, я не хочу, — как отрезал Сергей.
— Я могу просто так посидеть с тобой. Ой, а что ты пьешь? Водку? «Кубанскую»? Понимаю. Можно и я с тобой выпью? — Лариса подошла к столику, посмотрела на Сергея. Он промолчал. — Неужели откажешь даме? Я не узнаю тебя, Сережа.
— Наливай, если хочешь, — буркнул он. — Вот и бутерброды перед тобой.
— Спасибо.
Лариса села в свободное кресло, налила себе полрюмки водки, выпила, долго трясла головой, потом схватила бутерброд, откусила и лишь после этого вздохнула с облегчением.
— Не пошла? — поинтересовался Сергей. — Так и должно быть. Это же — «Кубанская».
— Я же сказала — понимаю. Зря ты сидишь тут и тоскуешь. Это ужасно глупо, Сережа. Твоя деревенская пассия вышла замуж за очень солидного человека, коммерческого директора «Сингапура». А это концерн с миллиардным оборотом. Можно сказать, ей невероятно повезло, вроде как миллион долларов в лотерею выиграла. Знаешь почему? Потому что из тысячи самых красивых девушек Москвы девятьсот девяносто не задумываясь согласились бы стать женой Петра Яковлевича.
— Почему же ты упустила эту счастливую возможность?
— Потому что я из тех десяти, которым не нужен коммерческий директор. Я и сама не последний человек в нашей фирме, вполне зарабатываю себе на жизнь. На очень приличную жизнь.
— А Наташа, выходит, из тех девятисот девяноста?
— Ты ничего не понял, Сережа. Я говорила о красивых девушках Москвы, а не о тех несчастных, которые приезжают покорять столицу и в лучшем случае становятся валютными проститутками.
— Зачем ты мне это говоришь? — разозлился Сергей. — Ты
— Нет, не обязан. — Подрумяненные щеки Ларисы стали пунцовыми от водки, да и уверенности заметно прибавилось. — Я ничего не добавляла к условиям нашего договора. Не хочешь, не слушай.
— Не хочу.
— А говорю я тебе все это потому, — продолжала она, — что пассия твоя чувствует себя вполне счастливой. Ходит по магазинам, покупает все, что хочет, вечерами выезжает с супругом на «мерседесе» в свет — в театры, рестораны, на презентации. Ты же совсем не знаешь ее, Сережа. Она получила то, что хотела, за чем охотилась в Москве. Мне сказали, что только на мебель и обустройство квартиры ее муж потратил двадцать пять тысяч баксов. Представляешь?
— Хоть сто тысяч. Хоть миллион. Все это я представляю. Но то, что она охотилась за этим, — чепуха. Чушь собачья!
— А еще у него есть дом в Испании, на берегу моря.
— Спасибо, ты сообщила мне интересные сведения. Теперь все? Я не смею тебя задерживать.
— Как хочешь, Сережа, — обиделась Лариса. — Я не собираюсь тебя насиловать, навязывать свое общество. Просто помогла в трудную минуту. И не только тем, что дала деньги, но еще избавила тебя от деревенской хищницы. Подумай на досуге, что с тобой случилось бы, если б ваши отношения зашли далеко. Все-таки ты не совсем безразличен мне.
— Да, я знаю.
— Счастливо оставаться!
Лариса вышла, сердито хлопнув дверью. Сергей надел наушники, включил музыку. Он сидел в кресле с закрытыми глазами и видел лицо Наташи — смеющееся, грустное, восторженное. Оно было прекрасно. И слышал ее смущенный голос: «Сережа… ну что ты делаешь? Ну какой ты… ох, и зачем я все тебе позволяю?.. Но мне так хорошо с тобой, так хорошо, я больше ни о чем не мечтаю, ничего не хочу, совсем ничего, только бы ты был рядом всегда-всегда, правда, Сережа…»
«Да, Наташа, я всегда-всегда буду с тобой, помнишь, я говорил, что не уроню тебя? Никогда! Сам упаду, разобьюсь, а тебя удержу на руках. Потому что я люблю тебя, люблю мою Наташку, мою самую замечательную в мире девчонку, такую красивую, что глаз оторвать невозможно. И я ничего не хочу, только смотреть на тебя… Нет-нет, я не прав, я многого хочу, денег, всяких там дефицитов — для тебя, я буду много работать и все это добуду и положу к твоим ногам, а ты разрешишь мне смотреть на тебя и радоваться, что есть еще красота в этом мире…»
Сергей откинул голову на высокую спинку кресла, заскрипел зубами. Две слезинки застыли на его щеках.
Стойкий запах мужского пота ударил в нос. Лариса брезгливо поморщилась. Давным-давно ей довелось часа полтора сидеть в солдатской казарме, ожидая отца. Там был точно такой же запах, она его запомнила.
— Ты бы проветрил свою комнату, Валет, — посоветовала Лариса. — А то ведь так и задохнуться можно.
— Это исключено, — усмехнулся Валет. — Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.