Простодушны и доверчивы
Шрифт:
— Здесь я ещё не бывала, — задумчиво пробормотала Шанель, крутясь в ногах полковника: — Иль бывала? Их разве всех упомнишь?
— Проблемы будут? — уточнил он.
— А то, как же? — обрадовала игошка и юркнула куда-то промеж стеблей.
— Что скажешь, товарищ филолог? — поинтересовался полковник у супруги.
— Ты о местном Хозяине? — уточнила та и вновь достала из рукава платок: — А что тут скажешь? Выпендрёжник, спесивец, капризней старухи в маразме. И взяточник. Как вся эта нечисть. Всё время стимулирует народ себя ублажать. Подарки выколачивает.
—
Причём, непонятно где: и близко, и далеко, и справа, и слева.
— А чего с тобой церемониться? — строго молвила Лада Всеславна. — Твоему полю мы не хозяева. Нужды в тебе не имеем. Выйди сюда: я тебе сопли подотру.
Дед с внучкой в недоумении переглянулись: чудит их бабуля. Но зря никогда ничего не делает. Видимо, что-то знает о правилах местного этикета. А тут и Хозяин сектора явил себя пред очи грозной боярыни с весьма опасным оружием. Его он чуял даже в скрытом от глаз виде.
— Ну? — привередливо задрал подбородок Полевик.
Росточком Лёке по колено. Тощенький, в безразмерной рубахе, с золотистой копной на голове и с такой же бородой по пояс. В меру древний: личико ещё не совсем утратило человеческие черты. Донельзя сопливый и нахальный.
— Не понукай: не запряг, — дала ему отлуп Лада Всеславна, присаживаясь на корточки.
Без тени брезгливости утёрла Полевику сопли. А потом сунула ему в руки платок и уведомила:
— Дарю. Смотри, не потеряй.
— Шёлковый, — одобрил подарок Полевик и облагодетельствовал: — Ходите тут. Дозволяю.
И пропал.
— В чём смысл? — потребовал доклада полковник, зная, что во вражьем тылу без науки никак.
— Всё это межмирье, — задумчиво пояснила бабуленька, — что-то вроде материализовавшихся представлений о мировоззрении наших предков. Наглядное пособие. Во всяком случае, отчасти. А ритуал с подтиранием соплей Полевика был крайне важен, поскольку жизнь, прежде всего, это хлеб. Смысл ритуала до крайности прост: земля воздаст щедрым урожаем лишь тому, кто не боится запачкать руки.
— Резонно, — согласился полковник.
— Ба, а если ещё на одно поле попадём? — озаботилась Лёка. — У меня платка нет.
— У меня их с десяток, — отмахнулась Лада Всеславна.
Научно-познавательную беседу прервала Шанель и повела их за собой. Они шли, осторожно раздвигая упругие колосья: нельзя пакостить в чужом доме — тем более таком. Лёка внимательно смотрела под ноги и размышляла о ритуале «в обратку по своим следам».
Наверняка о нём тут знали все — кроме разве зелёных новичков вроде них. И, казалось бы, любой мог найти спрятанный идол Марго. Но, когда приходится возвращаться по своим следам в подобных условиях, ритуал превращается в почти невыполнимую задачу. Туда-то она и без проводника дойдёт, а вот обратно… Впрочем, туда — это куда?
Они пересекли с виду бесконечное поле довольно быстро. Вышли на межу и подошли к лесополосе, за которой стояла сплошная стена марева: границы сектора. Дальше Шанель запрыгала между деревьями, выписывая очередные кренделя.
— Устала? — сердобольно заохала Лада Всеславна, когда игошка остановилась.
— Ой! — хихикнула та. — Скажешь тоже. Ну, крепитесь: в обратку двинулись.
Обратка показалась длинней вдвое: Лёка уже всерьёз боялась оступиться. Хотя бабуленька и подвязала опашень так, чтобы не скрывать ног в жёлтых сапожках. Физически они жару ощущать не могли: здесь приставники не люди. Но парило так, что Лёка чувствовала, как по спине течёт несуществующий пот. Материализовавшиеся представления — чтоб им пусто было!
— Ну, вот и сдюжили, — удовлетворённо констатировала Шанель, когда поле вокруг превратилось в густой ельник. — Прямо не нарадуюсь на вас, — от души похвалила она усердных терпеливых приставников.
— Много ещё секторов пройти? — уточнил любивший следовать чёткому плану полковник.
— Пределов-то? А кто ж его знает, — обрадовала игошка, запрыгнув ему на плечо. — Тут ведь с одного места в другое единого пути нет. Иной раз долгонько идёшь, а другим разом туда же в один скок перепрыгнешь. Как повезёт. Домой завернуть не желаете ли? — вроде беспечно, но с глубоко спрятанным подтекстом уточнила она.
— Чевой-то? — передразнил её дед.
— Ну, тогда пошли.
Не прошли и полусотни метров, как впереди из-за пухленькой молоденькой ёлочки выглянула юная голенькая Лесавка. Стрельнула зелёными глазками в деда и захихикала, поводя плечиком.
— Ты как, на искусы падкий? — с неизъяснимо ласковой издёвкой поинтересовалась у него Шанель.
— Ещё как, — усмехнулся он, разглаживая усы.
Которых у него сроду не было, но жест казался плодом многолетней привычки. Откуда что берётся — невольно улыбнулась Лёка, жалея, что не видит лица бабули.
Услыхав, что её труды не напрасны, Лесавка завертелась захихикала ещё пуще.
— Иди-ка сюда, милая, — в тон игошке, покликала прелестницу Лада Всеславна, доставая своё оружие. — Я тебе чудо явлю.
И явила же — чуть не прыснула Лёка. Разобравшись, кто перед ней, Лесавка моментально сбросила наведённый на себя морок. Оказалось, что им повстречалась старожилка межмирья. С виду похожая на кривой древесный корень, который выкарабкался из земли и решил заняться личной жизнью.
— М-да, — с деланным глубокомыслием оценил дед свои перспективы заняться кобеляжем. — Даже и не знаю, с какой стороны к этому подойти.
Шанель не стала стесняться: прыснула на весь ельник. Лесавка же улепётывала прочь, волоча за собой лохмы тоненьких отростков и отчаянно вереща.
— Путь свободен? — покосившись на плечо, поинтересовался полковник.
— Погодим, — качнула шишом игошка. — Сейчас Хранитель заявится.
— Что-то выдающееся? — заподозрила бабуленька.
— Налюбуетесь, — туманно пообещала Шанель.
Однако они прождали не меньше десяти минут, а никто так и не явился.
— Цену себе набивает? — спросил у проводницы дед.