Простодушны и доверчивы
Шрифт:
— Но вмешивается Шанель, — задумчиво пробормотала Лёка, — и мы с ней исчезаем.
— Вас находят у Озёрника, — одобрительно кивнул дед, — инсценируют нападение и вынуждают тебя вернуться в городской сектор. Одну, без сестры и Нешто. Где практически загоняют в район офиса. В тот момент, когда Олег находится на стоянке.
— Нас буквально столкнули лбами, — согласилась Лёка, что всё выглядит не набором случайностей, а чётко сработавшим планом.
— Я действительно упомянул о том, что ты без работы, — подтвердил полковник уже известное внучке. — В принципе, инициатива Олега выглядит
— Марго, — покивала Лёка. — И знаешь, возможно, Олег и вправду действовал под заклятьем или чем-то подобным.
— Есть такие, — авторитетно заявил Нешто-Нашто в ответ на вопросительный взгляд воеводы-батюшки. — На них криксы большие умелицы.
— Анжела, — переглянувшись, одновременно вспомнили дед и внучка.
— Я же говорила, — вернулась к своему рассказу Лёка, — что Олег появился в кабинете Марго сразу же после её звонка.
— Говорила, — не нуждался в напоминаниях полковник. — Слонялся по коридору и ждал, когда позовут. Хотя у начбеза такой огромной компании есть дела поважней, чем внучка бывшего сослуживца.
— Одного не пойму, — с сомнением нахмурилась она. — Зачем его присушили ко мне? Ни за что не поверю, чтобы такой замкнутый осторожный человек влюбился в меня с первого взгляда. И постоянно пытался бы меня контролировать, как полоумный, даже в мелочах. Как с моим патологическим недосыпанием.
— А у тебя оба поклонника полоумные, — не удержался от шпильки дед. — Но, кстати, недосыпание вполне могло заинтересовать не его, а контролирующих его духов. Эта парочка марго-моргощей должна остро интересоваться, сколько времени ты проводишь в межмирье. От этого зависит, как много у тебя набралось там привязок. Не могли же они не догадываться, что бывший офицер будет заниматься разведкой. Благо времени у него вагон. А вот ты днём на виду: работаешь под их неусыпным контролем. Значит, ночами знакомишься с параллельным полем альтернативной деятельности.
Он внимательно посмотрел сначала на внучку, затем на Нешто-Нашто:
— Задание будет таким: вычислить духа, который контролирует Олега. Он где-то в офисном здании. И наверняка не так прост, как эта дура крикса.
— Слушаюсь, батюшка-воевода! — вытянулся во фрунт древний дедок в скорбном рубище.
Лёке вдруг стало жалко его — словно он и вправду старый больной человек, на которого взваливают неподъёмную ношу. Нешто удивлённо округлил глаза, но тут же расплылся в умильной улыбке. И когда перестанет подслушивать мысли?
Ночью она проснулась оттого, что кто-то тихонько нудил прямо в ухо:
— Вставай. Вставай.
Монотонно и настойчиво.
Лёка приоткрыла глаза и увидала освещённую лунным светом бабуленькину шаль.
— Бельмондошенька, что случилось?
— Хозяйка зовёт, — строгим голосом уведомила шишиморка.
Мордочка у неё была серьёзней некуда.
— Какая хозяйка? — не поняла Лёка,
— Какая она тебе хозяйка?! — возмутился домашний дух. — Да и меня уж выкупили.
— Кто выкупил? — окончательно проснулась Лёка от такой сногсшибательной новости.
— Хозяйка и выкупила. Всё за ради вас: приставников.
— И где она? — свесив ноги с кровати, уточнила она.
— В Нави, — начала терять терпение Бельмондошка. — Где ж ей ещё-то быть? Да, ты проснулась ли?
— Проснулась, — проворчала Лёка, машинально собирая волосы в пучок. — С тобой поспишь.
— Ну, так ступай за мной.
Ради путешествия за границу межмирья наряжаться не требовалось. Лёка прямо в пижаме прыгнула туда вслед за шишиморкой, которая провела её на место встречи и тотчас смылась.
Берег небольшого пруда сплошь зарос камышом: непроходимые заросли. Прямо перед её носом возвышался огромный валун высотой с человеческий рост. На нём сидела игошка, на голове которой покачивался увязанный в трилистник белой лентой зелёный шиш. Она непрерывно сучила лапками и шевелила ушками.
— Доброй ночи, Шанель, — запрыгнув на валун и зевнув, пробормотала Лёка. — А где Хозяйка?
Игошка задумчиво покосилась на неё и приказала:
— Сядь. Разговор будет долгим.
— Погоди, — закрались в голову смутные подозрения. — Ты хочешь сказать…
— Догадалась, ну и ладно, — досадливо прошлёпала губами Шанель. — Дело не ждёт. А разговор тем паче.
Спросонья Лёка как-то не сразу и сообразила, что голос игошки вдруг стал незнакомым: не лёгким и по-детски звонким, а тихим и по-женски сочным.
— Шанель?
Она встретилась взглядами с игошкой и невольно содрогнулась: белые круглые глазки вспыхнули неживым кромешным светом.
— Забудь, — снисходительно усмехнулся древний дух. — Довольно баловства. Пришло время неприкрытых помыслов и прямых слов. Ты чистая вода, а потому я доверяю тебе своё истинное имя: Га-та.
И Лёка вдруг почувствовала, что пол-полушка окончательно сползает с неё, как старая кожа с возмужавшей змеи. Сейчас подлинная женщина обращалась не к девчонке-переростку, а к равной себе. И тяжесть неминуемой женской доли, что обрушилась на неё с обретением духа приставника, тотчас перестала давить на плечи.
— Гата, — привыкая к нечаянной свободе, задумчиво повторила Лёка. — Что это значит?
— На первородном языке это значит «Ступающая по тверди», — пояснила…
— Ты не игошка, — уверенно констатировала новорожденная женщина.
— А ты не Лёка, — одобрительно молвила Гата. — Сила и мудрость. Вот, что влилось в тебя с данным тебе именем. Ты выдержала его бремя. И отныне ты Ольга. Так, и никак иначе.
— Никак, — приняла она свою награду.
— А я не игошка, — подтвердил древний дух её догадку. — Я Сумерла. Хотя это слово искажено со временем, как почти всё. Люди менялись, менялся их язык. Старые слова становилось неудобно произносить.
— Как звучало это слово на первом языке? — было очень важно узнать той, что внезапно узнала себя. — Хотя кое-что, я, кажется, слышала. Ле, значит, созданное не человеком, а чем-то… что выше его?