Простодушны и доверчивы
Шрифт:
— Поэтому мы что-нибудь придумаем, — не дал он ей увильнуть.
Ольга подошла к стене, сползла по ней на пол. Села, подобрав коленки, чтобы придавить жаркий зуд там… где сейчас тот, ну, совсем некстати. Илья сел рядом, облокотившись о стену и вытянув ноги. Помолчал и вернулся к прерванному разговору:
— Ты человек или нет?
Вопрос резонный. Только вот, как на него ответить?
— Серединка на половинку, — задумчиво пробормотала Ольга, уложив голову на его плечо.
Обниматься он не стал. Прижался щекой к её макушке
— Можно чуть понятней?
— Я одержимая.
— Как Тимур?
— Не совсем. Один очень-очень древний дух сделал меня иной, но моя личность не изменилась. Почти. В основном я осталась собой. Зачем тебе это?
— Должен же я знать, смогу ли стать отцом, — без обиняков подошёл он к вопросу по-деловому.
— Ты даже ещё не посватался, — хмыкнув напомнила Ольга.
Ощущая, как с каждой минутой истончается закостенелая корка на её приставнике. Может, конечно, воображение тянется за размякшей душой и всё такое. Но даже так на сердце легко и светло — лишь бы не прекращало тянуться.
— Ты сама утверждала, что я постоянно пытаюсь на тебе жениться, — напомнил Илья.
И всю душевную благостность с неё моментально сдуло колючим ледяным ветром напомнившей о себе реальности.
Ольга выпрямила спину — он сразу насторожился:
— Что я должен знать?
Ничего — хлестнуло её наотмашь, как только в памяти вспыхнули слова Гаты: изведут его, как станет ненадобен. Неизвестно, когда в понимании Марго с Моргощем, наступит этот момент. В одном Ольга ни капельки не сомневалась: осведомлённость Ильи непременно его приблизит. А то и вовсе спровоцирует.
— Ничего, — деревянными губами отстучала она непреложную отповедь.
И осознала, что оставаться с ним больше не может. Потому что этого хотелось всё больше и больше. А ещё потому что выболтает ему лишнее. Тогда Илья непременно ринется воевать с теми, кто его так нагло использовал.
Она прыгнула в межмирье, отбежала к лестнице и вынырнула обратно. Он остался сидеть у стены.
— Я нарушу слово и уйду, — виновато предупредила обманщица фея.
— Вижу, — устало бросил Илья и спросил: — Чем я могу ещё помочь?
— Можно, я завтра не приду на работу? Мне очень надо.
— Завтра уже сегодня, — напомнил он.
— Ну, да, сегодня, — слегка подзапуталась Ольга в чехарде времени реала и безвременья межмирья.
— Я увижу тебя вечером?
— Где?
На этот раз он усмехнулся с еле заметным превосходством удачливого охотника, устроившего безупречную западню:
— В моей машине. В ней ты уже побывала. Тогда будем считать, что твой обман аннулирован.
Нет, я не приду — приготовилась, было, твёрдо ответить рассудочность.
— Я приду, — опередил её безмозглый язык.
Дом встретил её тишиной. Ветка спала, упав на кровать одетой — видимо на секундочку — и мгновенно отключившись. Бабуленька дремала в кресле, уронив книгу на пол, а голову на плечо. Где подушкой ей послужили
Ольга приняла душ, хотела прилечь хотя бы на пару часиков, но тут вернулся дед. Прошёл сразу на кухню, включил чайник, завозился в холодильнике. И она отчего-то не смогла оставить его в одиночестве.
— Поговорили? — закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной внучка.
— Поговорили, — задумчиво пробормотал он, выкладывая на стол колбасу и овощи.
— Она рассказала о себе?
— Смотря, что ты имеешь в виду, — вопросительно зыркнул на неё полковник, нарезая хлеб. — Будешь?
— Давай, — поняла Ольга, что сон откладывается, присела к столу, получила второй нож и взялась за помидоры. — Я имела в виду то, что она не игошка.
— И не Шанель, — подтвердил он. — Что ты ещё знаешь?
— Что Марго уничтожила двух Сумерл. Самых древних и могучих. Осталось ещё три: она, Гата и какая-то третья. Марго из них самая старая и, соответственно, самая сильная. И Гата решила не ждать, когда её спровадят в небытие. Для чего и взялась нам помогать.
— Оно и настораживает, — покивал дед, пластая колбасу толстыми кусками, что так не нравилось его супруге.
— Я думала об этом, — согласилась внучка. — Но так и не придумала причины, по которой Гата потом захотела бы разделаться и с нами. Мы ей не соперники. Наши интересы в межмирье никак не пересекаются.
— А что ты знаешь о её интересах? — задал полковник резонный вопрос, сооружая пирамидальный бутерброд. — Мы даже не знаем насущного: зачем парочка мар-моров взяла нас в оборот. Хотели бы убить, давно бы прикончили. Не дав нам времени на разведку, закрепление на местности, поиски двойников дома и очага.
— Знаешь, у меня тут возникло подозрение, что без нас они что-то не могут сделать, — поделилась Ольга своими размышлениями. — Возможно, добыть одного из ледагашек. Или…
— Я тоже подозреваю именно это, — не дослушал дел остальные гипотезы. — Не зря они дали нам восстановить очаг. Его защита была смехотворной. Даже этот их карнавальный змей.
— Может, уничтожать нас всех и не входило в их планы, — согласилась Ольга и с этим, но возразила: — А, если только кого-то из нас? Чтобы ослабить остальных. Или вообще оставить кого-то в одиночестве. А потом принудить что-то сделать: с одиночками это всегда проще.
— Оставить в одиночестве тебя, — сощурился на неё дед.
— Я тоже так думала поначалу. А потом вдруг засомневалась.
— Поясни, — приказал полковник, проверяя, как заварился чай.
— Нам слишком тычут в нос какими-то мифическими чувствами Моргоща ко мне, — приступила Ольга к исполнению приказа, заодно выставляя на стол кружки. — Тебе не кажется, что от них попахивает театральщиной?