Простодушны и доверчивы
Шрифт:
На своей даче навел на неё морок страстного желания — поэтому ей и приснилось, как они занимаются сексом. Благо оберег лучницы нейтрализовал заклятье. А тот его заполошный вороватый взгляд на её грудь? Не она интересовала колдуна, а именно оберег, мешавший заворожить приставника. Он почти проговорился, что она стала препятствием на пути достижения его цели. Словом, одно к одному.
Были и другие признаки, на которые не пришло в голову обращать внимание. И не могло прийти — утешала она себя. Он был так правдоподобен —
— О чём ты так опасно задумалась? — поинтересовался Илья, уткнувшись носом в её плечо.
— Спи, — улыбнувшись, понукнула Ольга неслуха. — А то позову Угомона.
— И что будет? — осведомился он, догадавшись по имени духа, чем ему это грозит.
— Он выудит твоего ведогоня и станет пасти. А ты будешь крепко спать.
— Во мне ещё кто-то живёт? Кроме кишечных бактерий, — деланно удивился Илья.
— Твой дух-охранитель. Защищающий тебя от разных татей и от чужих ведогоней. Которые страшные драчуны. Они могут забить твоего ведогоньку…
— Мой ведогонька с трёх лет вместе со мной простаивал в углу, — усмехнувшись, возразил Илья. — За драки в детском доме.
— Ты…
— Да. Подкидыш, — невесело пошутил он. — Как и Марго. Мы выросли в одном детском доме.
Значит, она выбрала для себя тело девочки, о которой никто не вспомнит, не заплачет — с горечью подумала Ольга. Загубленная жизнь.
— Ты будешь спать? — укоризненно посмотрела она в сверлящие её глаза.
— Буду. Если споёшь колыбельную, — выдвинул Илья условия своей сдачи.
— Мне слон все уши оттоптал, — призналась Ольга. — Как дразнится Ветка: слуха ни в одном ухе.
— Тогда расскажи, — не позволил он увильнуть.
Она вспомнила одну из нескладушек-причиталок Бельмондошки и попробовала её повторить:
— А и позрю-погляну я на ясно небо. Со ясна неба летит огненна стрела. Той стреле поклонюсь да и выспрошу: куда летела, огненна стрела? Летела я во темны леса, в зыбучи ворота, в сыро кореньё. Воротись ты, огненна стрела. Воротись и полетай, куда пошлю. Есть на Матушке Руси Илья молодец. Полетай, опали ему ретиво сердце, уста сахарны, очи ясны, бровы чёрны. Пусть тоскует по мне по все дни: и на утренней заре, и на вечёрушной, при младом месяце, при ясном солнушке.
Илья дослушал и констатировал:
— Если мне в сахарны уста или ясны очи прилетит твоя стрела, я точно затоскую. Беззубый и безглазый.
— Как мило, — прилетел от двери томный издевательский женский голос.
Илья резко сел, сунув руку под подушку — он так и спал с пистолетом в головах.
— Ты и в его постель залезла, — иронично поздравила Марго, судя по тону, распутную девку.
Оберег приставника врасплох не застать: миг, и облачённая в свой наряд Ольга натянула тетиву, бросив на неё блисковицу. Усмехнулась и объяснила своё поведение:
— От скуки всё. Зашла с тобой повидаться,
— Зашла с ней повидаться? — деланно удивился Илья, оставив в покое пистолет.
Он вздёрнул повыше подушку, прислонился плечами к спинке кровати, сложил руки на животе и разрешил:
— Продолжайте.
Ничего иного ему не оставалось: с древними духами он пока не борец.
— Ты реально мил, — иронично поблагодарила Ольга, не спуская глаз со своей вражины. — А тебе, — заметила она Сумерле, — грех жаловаться на то, что увидела. Сама же не за этим сюда пришла.
— Не за этим? — приподнял брови Илья. — А зачем тогда?
— Ты не знал? — притворно удивилась она. — За подписью.
— Опять? За чьей на этот раз?
— За твоей. Кому нужна моя подпись? — задала Ольга риторический вопрос. — А вот твоя очень необходима: без неё никак не начать раскапывать мой берег, — жёстко подчеркнула она, — моего озера.
Следовало потянуть время. Раз Ветка ещё не вынеслась из воздуха с шашкой наперевес, значит, помчалась за подмогой.
— Нашего озера, — нахмурившись, поправил Илья. — Я внесу это в брачный контракт.
— Как скажешь, любимый, — не стала спорить она по пустякам.
— Довольно скоморошничать, — с лёгким изысканным презрением велела Сумерла. — Я тебя отпускаю. Можешь убираться: живи, пока я за вас не взялась. А с моим женихом мы и без тебя разберёмся.
— Любимый, а ты, оказывается, бабник? — деланно удивилась Ольга.
— Ну да, — иронично и зло отозвался он. — Не успел от одной нежити избавиться, как вторая нарисовалась. Судя по всему, с интересным предложением, от которого я не должен отказаться.
— Не сможешь отказаться. От предложений Сумерлы вообще никто не может отказаться. Как и от предложений её дружка Моргоща.
— Того, на котором ты утром висла? — съязвил Илья.
— И не только утром, — насплетничала Марго, сверля его восхитительно пылающим, полным соблазна взором.
Ольга спохватилась и дунула в оберег Гаты. Взгляд Марго тут же испортился: пылать продолжил, а вот соблазнять передумал.
Илья оценил перемены усмешкой и потребовал:
— Продолжайте. Кстати, мне пока так и не рассказали: зачем раскапывать берег?
— Не смей! — шикнула на приставника Сумерла.
Одарив Ольгу таким взглядом, что у той внутри всё пустилось и попыталось сбежать через непредназначенные для этого места. Убьёт — внутренне содрогнулась она. Однако разговор нужно продолжать — никуда не денешься. Умирать жутко страшно — даже не описать как. Но ещё страшнее было отдать в руки Марго то, за что умирали сотнями лет её предшественники. Чем был пресловутый клад, неизвестно, но точно ничего хорошего эта дрянь не принесёт.
Ведь умирали же. Целыми семьями.