Противоречия любви
Шрифт:
Все это смешивалось в водовороте ее мыслей, чувств, воспоминаний, и Дара понимала, что теряется… Она не знала, как поступить правильно. Поверить Геру? Нет, она не могла ему верить. Она не могла вот так взять и забыть его другого, безжалостного, жестокого, бездушного. Гер убил их ребенка… это звучит жестоко, но это правда. Теперь она воспринимала все произошедшее с ней уже по-другому, спокойно и рассудительно. Только вот сегодня этот поцелуй был лишним. Но в тот момент она была напугана, и она видела, как машина падает в пропасть, зная, что Гер в этой машине.
Теперь, пережив этот стресс и все произошедшее,
То, что Полонский в доме, она поняла по голосам, раздающимся с первого этажа. Не в силах более все это переносить, Дара вышла из комнаты, куда ее проводили. Она спустилась вниз и увидела Гера и его людей. При ее появлении все замолчали.
— Я позже с вами об этом поговорю, — сухо сказал Гер, направляясь к Даре. — Как ты?
В его взгляде было беспокойство. Но Дара заставила себя не замечать это.
— Хорошо. Мне нужно вернуться в клинику.
— Нельзя тебе сейчас туда возвращаться. Пойми, пока я не выясню, кто на меня покушается, и не найду его, и ты в опасности. Они знают, что ты мне дорога… — Гер смотрел в глаза Дары, глаза олененка, только сейчас в них не было испуга. Там была темень ночи и ничего более. — Я уже переговорил с твоим врачом. В целом твое лечение подошло к концу и можно тебя забрать. Это мне сказал доктор. Мы сегодня возвращаемся в Россию, — видя, что Дара молчит, Гер продолжил: — Пока ты будешь жить под моей охраной.
— В том коттедже?
Гер понимал, о чем она говорит. Ему самому было сейчас стыдно все это вспоминать. И он понимал, как Даре тяжело вернуться туда, в ее прошлое.
— Нет, не в нем. У меня большая квартира в Москве. У тебя будет отдельная комната. Прошу… поверь мне, это в целях безопасности.
Раньше Гер никогда бы не просил, он ничего бы и не объяснял. Только сейчас все изменилось. Он не хотел больше действовать силой.
— Потом ты отпустишь меня? — Дара осознавала, что Полонский просит. Для нее это было шокирующие. Ведь он мог опять силой увести ее и поселить там, где захочет. А он попросил…
— Да, обещаю, я отпущу тебя как только разберусь с этой проблемой.
— Хорошо, я поеду с тобой… — произнеся это, Дара развернулась и пошла к лестнице, ведущей на второй этаж. А Гер замер, осознавая, что в его жизни все не просто плохо, а настолько плохо, что исправить это уже нереально. Та, которую он полюбил, будет терпеть его присутствие до момента, пока это нужно, а потом уедет.
Проводив взглядом поднимающуюся по лестнице девушку, Гер поискал глазами и увидел на столе бутылку виски. Он сделал глоток прямо из горлышка. Назначенный Ковало при Полонском начальник безопасности хотел поговорить с ним, но Гер отмахнулся, сказав, что все вопросы к Ковало. И мужчина понял, что Полонского лучше оставить в покое.
Когда небольшой частный самолет Полонского стал набирать высоту, Дара открыла глаза. До этого она сидела зажмурившись, чувствуя, как самолет набирает скорость и отрывается от земли. Она взглянула в окна, но там была темнота. Ей было обидно: первый в ее жизни полет на самолете, а она так ничего и не увидит. Тот полет, когда она была под действием лекарств, она не брала в расчет. Тогда она и не помнила толком ничего, а вот сейчас хотела посмотреть на землю с такой высоты.
— Там
Услышав слова Гера, Дара перевела взгляд с темного иллюминатора на салон. Ей было очень интересно все рассматривать, такое нереально увидать.
— Тебе нравится мой самолет?
Для Дары этот вопрос прозвучал слишком дико. Она не могла себе представить, как можно иметь собственный самолет.
— Да, — это единственное, что она могла ответить.
— Выпить хочешь? — видя непонимание на лице девушки, Гер исправился: — Попить хочешь?
— Да, воды.
Даре принесли воду, чашку какао с молоком и небольшое пирожное. Гер украдкой смотрел, как она его ест, а сам пил виски со льдом и понимал: то, что они вместе, это лишь подарок судьбы. Он не сможет удержать вольную цыганку, она выбрала свободу, а не его. От этого больно и обидно, но это его наказание за содеянное.
Оставшуюся часть полета Дара спала. Все-таки потрясения сказались на ней. Когда они подлетали к Москве, ее разбудил Гер. Он лишь прикоснулся к ее руке. Она проснулась и поняла, что укутана теплым пледом. Переведя взгляд в иллюминатор, она увидела невероятное по цвету небо. Голубое. Цвет настолько ярок, что слепит глаза. А потом она увидела землю. Сначала было сложно разобрать, что там внизу, но потом она стала различать дороги, леса и дома. Это было так удивительно — видеть землю с высоты птичьего полета.
У трапа их ждал Ковало. Его глаза округлились, когда он увидел Дару. Ковало увидел девушку в европейской одежде и поразился, насколько она красива. Но он быстро совладал с эмоциями и указал на раскрытую дверь ожидающей их машины.
Присутствие Гера рядом для Дары стало слишком тяжелым испытанием. Поэтому дорогу из аэропорта в город она смутно осознавала. Она давно все для себя решила, и Гер стал ее прошлым, а то, что сейчас происходило, временная мера и не более. И она старалась терпеть все, что с ней происходит. Да только непросто это. Она ощущала Гера и как бы ни старалась абстрагироваться от него, не могла это сделать. Он заполнял собой все пространство, и она задыхалась… или, наоборот, пыталась дышать, зная, что потом уйдет, и воздух исчезнет… Дара гнала от себя эти мысли. Она все решила и знает, как будет дальше жить.
Поднявшись на лифте в квартиру Полонского и пройдя по ней, она зашла в комнату, которую Гер назвал ее и, войдя, закрыл за собой дверь. Дара осмотрелась. Чувство усталости давило на плечи. Она добрела до двери в ванную комнату и поняла, что ее приезда ожидали. Здесь было все, что может ей понадобиться. Приняв душ и надев ночную рубашку из тонкого кружева, девушка залезла под одеяло и провалилась в сон.
В этот день Гер так и не прилег поспать. Убедившись, что Дара спит безмятежным сном ребенка, он успокоился и приступил к делам. А их скопилось немало, и главное — это покушение на него. Основным стало понимание, что Шандор непричастен. Они убрали Шандора, а тот, кто хочет убрать его, остался. Теперь Гер осознал, что у него есть враг, и этот враг поставил своей целью уничтожить его.