Противостояние. Том II
Шрифт:
Снегоход накренился еще больше вперед. Стю включил задний ход, но было уже слишком поздно. Возникло странное ощущение невесомости — чувство, бывающее, когда только что оторвался от раскачивающейся доски на вышке для ныряния в воду и сила притяжения точно соответствует силе пружинистого броска вверх. Их вышвырнуло из машины вверх тормашками. Стю потерял из виду и Тома, и Коджака. Холодный снег набился ему в нос. Когда он раскрыл рот, чтобы крикнуть, снег набился ему в глотку. Потом за воротник его куртки. Он кубарем летел вниз и наконец приземлился в глубокий
Он стал пробиваться наружу, как пловец, ловя ртом горячий, обжигающий огонь. Горло его горело от снега, как от ожога.
— Том! — заорал он, приминая ногами снег. Странно, но отсюда ему ясно был виден край шоссе и то место, откуда они свалились, вызвав при этом маленькую снежную лавину. Зад снегохода торчал из снега футах в пятидесяти ниже по склону. Он походил на оранжевый бакен. Странно, что он никак не может избавиться от образа воды и… кстати, не утонул ли Том?
— Том! Томми!
Из сугроба вынырнул Коджак, выглядевший так, словно его всего обсыпали сахарной пудрой, и начал грудью таранить снег пробиваясь к Стю.
— Коджак! — крикнул Стю. — Ищи Тома! Ищи Тома!
Коджак залаял и с трудом развернулся в другую сторону.
Он направился к взрыхленному участку в снегу и снова залаял. Падая, задыхаясь, глотая снег, Стю добрался до этого места и стал шарить вокруг руками. Одна его рука в перчатке ухватилась за куртку Тома, и он сделал яростный рывок. Том взлетел вверх, задыхаясь и рыгая, и они оба упали на спину. Том ловил-ртом воздух и скулил:
— Мое горло! Оно все горит! Ох, в натуре, в нату…
— Это от холода, Том. Это пройдет.
— Я задыхался…
— Теперь все в порядке, Том. Все образуется.
Они лежали на спине, пока к ним не вернулось нормальное дыхание. Стю обнял Тома за плечи, чтобы унять дрожь этого верзилы. Вдалеке, набирая силу, а потом стихая, прогремел грохот еще одной лавины.
У них ушел весь остаток дня, чтобы добраться от того места, где они съехали с дороги, до городка Эйвона. О том, чтобы вытащить снегоход или хотя бы какие-то вещи из него, не могло быть и речи: он застрял слишком далеко внизу. И останется там по меньшей мере до весны, а может, и навсегда — при нынешних обстоятельствах.
Они добрались до города спустя полчаса после наступления сумерек. Они слишком замерзли и продрогли на ветру, у них хватило сил только на то, чтобы развести костер и отыскать сравнительно теплое местечко для сна. Той ночью ему не снились никакие сны — лишь сплошная чернота от дикой усталости.
Утром перед ними встал вопрос, как экипироваться заново. В маленьком городке Эйвоне это было намного труднее, чем в Гранд-Джанкшене. Стю снова задумался, не остаться ли здесь на зиму (скажи он, что так будет правильно, Том не стал бы возражать), ведь вчера они получили великолепный урок и наглядный пример того, что бывает с теми, кто искушает свою судьбу. Но в конце концов он отказался от этой мысли. Ребенок должен родиться в начале января.
В конце коротенькой главной улицы Эйвона они обнаружили торговый салон фирмы «Джон Дир» и в гараже за демонстрационным залом отыскали два подержанных дировских снегохода. Ни один из них не мог сравниться с большой машиной из департамента шоссейных дорог, которую Стю похоронил в снегу, но у одного был очень широкий разброс гусениц, и он решил, что этот сойдет. Концентратов они не нашли, и вместо них им пришлось набрать консервов. Вторую половину дня они провели, обшаривая дома в поисках походного снаряжения. Это дело им обоим было не по душе. Разложившиеся жертвы эпидемии, похожие на какие-то гротескные обледенелые выставочные экспонаты, валялись повсюду.
К концу дня они нашли почти все, что им было нужно, в одном месте — большом доме с меблированными комнатами прямо на краю спуска с главного холма. До атаки супергриппа он явно был набит молодыми людьми того сорта, что приезжали в Колорадо заниматься всеми теми вещами, о которых когда-то пел Джон Денвер. Том даже отыскал большой зеленый пакет для мусора в закутке под лестницей, набитый весьма сильнодействующим зельем.
— Что это такое? Это табак, Стю?
Стю усмехнулся.
— Ну, некоторые люди, похоже, так считали. Это отрава, Том. Оставь там, где нашел.
Они загрузили снегоход, аккуратно упаковав консервы и надежно привязав новые спальники и палатки. К тому времени в небе уже стали появляться первые звезды, и они решили провести еще одну ночь в Эйвоне.
Когда они медленно подъезжали по насту к дому, где нашли пристанище вчера, Стю пришла в голову мысль, поразившая его: завтра сочельник. Ему просто не верилось, что время могло пролететь так быстро, но наглядным доказательством тому служил календарь на циферблате его наручных часов. Они покинули Гранд-Джанкшен больше трех недель назад.
Подъехав к дому, Стю сказал:
— Вы с Коджаком идите в дом и разожгите камин. А мне надо сделать еще кое-что.
— Что сделать, Стю?
— Ну, это сюрприз.
— Сюрприз? А я узнаю про него?
— Когда? — Глаза Тома загорелись от любопытства.
— Через пару дней.
— Том Каллен не может ждать сюрприза пару дней, в натуре, нет.
— Тому Каллену придется подождать, — с ухмылкой сказал Стю. — Я вернусь через час. Ты приготовь чего-нибудь поесть.
— Ну… ладно.
У Стю ушло полтора часа на то, чтобы осуществить задуманное. Следующие два-три часа Том приставал к нему с расспросами насчет сюрприза. Стю крепко держал язык за зубами, и к тому времени, когда они легли, Том начисто позабыл об этом.
Уже лежа в темноте, Стю сказал:
— Ручаюсь, ты сейчас уже жалеешь, что мы не остались в Гранд-Джанкшене, а?
— В натуре, нет, — сонно ответил Том. — Я хочу как можно быстрее вернуться в свой маленький домик. Я только надеюсь, мы больше не свалимся с дороги и не упадем в снег. Том Каллен чуть не задохнулся!